Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин Страница 64

Бобби тихо посмеивается, потирая подбородок.

— Черт, Лу. Когда ты успела стать такой умной?

— Пожалуйста. Я всегда была умной. — Я озорно улыбаюсь. — Но, возможно, я украла эту последнюю строчку.

Мы оба смеемся, затем он откидывается на спинку своего сиденья, любуясь темным небом. Здесь тихо, уютно, но есть еще одна вещь, которую я должна сказать, прежде чем уйду.

— Эй, я горжусь тобой, Бобби. — Его голубые глаза мерцают, когда он снова переводит их на меня. — Ты сказал, что соберешься, и ты действительно это сделал.

Он хмыкает.

— Да. Пока я не пошел и не испортил все сегодня вечером.

— Забудь о сегодняшнем вечере. Просто послушай, хорошо?

— Хорошо.

На этот раз я повторяю свои слова медленно, чтобы убедиться, что они действительно впитались.

— Ты сказал, что соберешься, и ты действительно это сделал. Ты знаешь, сколько людей говорят это и на самом деле ничего не предпринимают по этому поводу? — Его губы сжимаются. — Много. Но ты, ты действительно сделал это. Ты доказал, что ты сильный. Что у тебя есть все, что нужно. И ты сделаешь это снова. Я даже не волнуюсь, потому что знаю, что ты это сделаешь. Но могу я спросить тебя кое о чем?

Его брови хмурятся.

— Конечно.

— Ты пообещаешь мне, что сделаешь это для себя? Для себя и ни для кого другого? — Он пристально смотрит на меня. — Не для твоей мамы, и особенно не для меня.

— Почему?

— Потому что ты того стоишь, Бобби. Ты важен. Какой ты человек, когда ты трезв? Борись за этого парня. Я знаю, что чертовски уверена в этом.

— Я… — Он делает глубокий вдох и опускает голову. — Господи, Лу. Я не думаю, что ты понимаешь, как много это для меня значит.

Я еще раз сжимаю его руку, и он крепко держит мою в течение долгой минуты. Это дружеский жест, два человека опираются друг на друга, и я думаю, что мы оба нуждаемся в этом.

Он отпускает мою хватку, и я киваю.

— Друзья?

Его глаза загораются, милая, нежная улыбка появляется на этом вечно детском личике.

— Друзья.

Это воскресенье, похоже, будет для меня очень тяжелым. Не знаю, то ли из-за необходимости попрощаться с Джейми, то ли из-за того, что я серьезно скучаю по нему, то ли из-за страха, который охватывает меня каждый раз, когда я проверяю, бьется ли еще мое сердце, но в итоге я посвятила день уборке у мистера Блэквуда, просто чтобы чем-то занять свои мысли. Я устала дуться и жалеть себя, и к тому времени, когда я вышла из его дома, чувствуя себя одеревеневшей от того, что так много вложила в это, я была вполне довольна своим выбором.

Это было не только эффективным отвлекающим маневром, но и я добилась прогресса с мистером Блэквудом. Сегодня он действительно заговорил со мной. Настоящие слова, а не просто мычание. Он даже предложил мне стакан воды. Конечно, когда он увидел мое удивление от этого незначительного жеста, он сказал:

— Оторви свою чертову челюсть от пола и возьми воды, пока я не передумал.

Но все же. Прогресс.

Я не знаю, дала ли я ему достаточно времени, чтобы простить меня, восстановить доверие между нами, но я не думаю, что у меня есть выбор: в следующий раз я спрошу его о братьях Хокинс. Он может попытаться снова уйти от меня, но, оказывается, осознание того, что твое сердце может остановиться в любую секунду, может наполнить тебя сумасшедшей решимостью.

Вот и все. В следующий раз он должен ответить на мои вопросы, потому что, как бы болезненно это ни звучало, кто знает, сколько мне еще осталось?

В последнее время я все чаще думала об этом, и если есть какая-то причина, по которой мне снились эти мальчики, если есть что-то, что я должна с этим сделать, возможно, выяснение этой части головоломки поможет расставить все остальное по местам. Во всяком случае, это отправная точка.

Я только что разделась и собираюсь принять ночную ванну, когда раздается стук в дверь. Я останавливаюсь, делаю несколько шагов в сторону спальни. Это звучит снова, на этот раз громче. Нетерпеливый. Кто бы это мог быть? Уже почти десять вечера, а Клэр ушла несколько часов назад, после долгого дня, проведенного на фестивале.

Бах, бах, бах.

— Я иду, я иду. Боже. — Я хватаю свой шелковый халат и застегиваю его, затем направляюсь к двери, жалея, что в ней нет глазка. Я только начинаю крутить ручку, когда дверь распахивается, и в комнату входит блондин, закрывая за собой дверь.

— Дилан? Что ты делаешь в моей комнате?

Он резко поворачивается ко мне лицом, и я сразу замечаю, как расширены его глаза. Они широко раскрыты и с красными ободками, и мне интересно, что он принимает. Когда он говорит, это выходит быстро, почти маниакально.

— Лу, я должен был увидеть тебя. Я должен был убедиться, что у нас все хорошо после прошлой ночи. У нас все хорошо, верно?

Он сейчас серьезно?

— Нет, Дилан. У нас не все хорошо. Теперь ты можешь уйти?

Он качает головой, затем начинает расхаживать по комнате.

— Я думал об этом сегодня, почти весь день, и мне просто нужно, чтобы ты пообещала, что ничего не скажешь Клэр. Хорошо?

— Почему я должна это обещать?

— Потому что я люблю ее. — Он останавливается как вкопанный, глядя на меня с какой-то дикой искрой в глазах. Я никогда не видела его таким, и в этом есть что-то глубоко тревожащее, от чего мышцы моего живота сжимаются.

— Дилан, я ничего не имею против тебя, хорошо? — Ложь. — Но если бы ты действительно любил ее, ты был бы с ней прошлой ночью. Не целуюсь с кем-то другим.

— Нет, ты не понимаешь. — Он делает шаг ко мне. Я делаю шаг назад. — Клэр… она хорошая. Она здоровая. Она идеальна. Она из тех девушек, на которых я хочу когда-нибудь жениться. Но иногда мне просто нужно немного сбросить напряжение, а с ней я не могу этого сделать. Ей бы не понравилась эта сторона меня. Так что я выпускаю пар с цыпочками, которые ничего не значат, которые ничего для меня не значат. Клянусь, Лу… Они для меня никто.

Я делаю паузу, стискивая челюсти.

— Они?

Он закрывает глаза, осознавая свою ошибку, а когда открывает их снова, за ними пляшет что-то темное. Такой быстрый переход от паники к гневу, совсем как прошлой ночью. И