Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения Страница 62

— У меня нет таких желаний.

— Ты прошла через потерю тех, кого любила. Через предательство и ложь. Ты отчаивалась и делала шаги к тьме, как бы тебе ни хотелось это отрицать. И ты всегда отчаянно карабкалась обратно наверх. Однако теперь ты должна увидеть в себе бездну, куда может упасть любой из нас.

— Я не…

— Ты боишься. Верно, этого надо бояться. — Алексас подался вперёд. — Как бы нам ни хотелось в это не верить, но тьмы в этом мире больше, чем света, Таша. Чему нас могла научить история амадэев? Разве Воины были так плохи? Разве Лиар в начале истории был таким, каким стал сейчас? Любящий, заботливый старший брат… но всё дело в том, что тьма живёт в сердце каждого. Самого доброго. Самого отважного. И нужен лишь подходящий случай, чтобы она явила себя.

Таша сидела, разомкнув губы: с ответами, просившимися на язык, но отказывавшимися произноситься.

Ей хотелось крикнуть «неправда». Ей хотелось доказать ему, что он ошибается.

Только вот всё дело было в том, что доказательств у неё не было.

И нечто глубоко внутри неё — наверное, то, что она привыкла называть голосом разума, — соглашалось с его словами.

— Тьма внутри ничтожества — ранит. Тьма внутри зла — испепеляет. А тьма внутри святого способна уничтожить мир. Потому что нет на свете зла страшнее, чем то, что кажется добром. Даже если порой оно просто не в силах сразу поверить, что уже добром не является. — Коснувшись её руки, Алексас легонько сжал её пальцы.

— Тебе не потребуется заходить слишком далеко. И лишь маленький и ограниченный человек, сделав первый шаг во тьму, будет с тех пор смотреть только в неё. Ты с рождения привыкла смотреть на свет. Ты найдёшь в себе силы остановиться.

Таша смотрела на свою ладонь в его пальцах; смотреть на Алексаса она почему-то не решалась.

Почему она должна вступать в эти игры? Почему именно она? Нет, понятно, почему, но всё-таки — почему?..

— Я не хочу этого, — прошептала она. — Я никогда этого не хотела.

— Знаю. Но порой то, что ещё вчера казалось недопустимым и невозможным, становится единственно верным. — Алексас встал. Чуть помедлив, выпустил её пальцы. — Ложись. Завтра будет не легче, чем вчера.

Таша, прикрыв глаза, медленно сползла ниже, коснувшись головой подушки. Застыла, слушая его шаги, приглушённые пушистостью яркого ковра. Она услышала, как щёлкнул дверной замок; ожидала звука закрывающейся двери, но того почему-то не последовало.

Некоторое время спустя Таша всё же открыла глаза.

Алексас стоял на пороге, глядя на неё.

— Что? — неуверенно привстав на локте, спросила она.

Он не ответил. Просто стоял и смотрел.

Потом улыбнулся и, ничего не ответив, вышел.

Какое-то время Таша ещё всматривалась в запертую дверь. Потом, потушив светильник, снова легла, глядя в тёмный балдахин над собой.

Она и раньше замечала нечто странное во взгляде Алексаса, устремлённом на неё. Взгляде, которого она не замечала у него до недавнего времени; взгляде, который она не могла понять.

Но теперь она вспомнила, что однажды уже видела похожий взгляд.

Нет, наверное, ей только кажется. Наверное, она просто нафантазировала себе невесть что; а ведь всегда смеялась над девушками, которым свойственно приписывать кому-то мифические особенные чувства к своей скромной персоне. В конце концов, Алексас с самого начала относился к ней очень трепетно, а теперь, когда он потерял брата, Таша осталась его единственным другом, и он дорожит ею вдвойне. Об этом и говорил Герланд.

Но всё-таки…

Таша закрыла глаза, и ей почему-то стало жарко в холодной комнате.

…такой взгляд был у Арона в ту ночь, когда он смотрел на виспа из Белой Топи — и видел ту, кого потерял вечность назад.

— Точно готова?

Лив нервно кивнула, пытаясь устроиться в кресле поудобнее.

— Хорошо.

Под пристальным наблюдением госпожи Лиден, внешне спокойно вязавшей свой шарф, Арон подвинул табурет, сев напротив Лив.

— Ты же говорил, твоя магия на Лиара не действует, — бурчала старушка, орудуя крючком.

— Это не магия. Узы, которые связывают нас — нечто большее, чем магия. Их не разорвать просто так. И я могу кинуть ему зов, на который он, думаю, откликнется. — Арон прикрыл глаза. — Прости, Лив. Начинаем.

Девочка обречённо зажмурилась.

— Лиар, — тихо проговорил Зрящий, обращаясь к пустоте. — Я хочу поговорить с тобой.

Наверное, с минуту в маленькой кухне царила тишина.

Потом Лив согнулась пополам, схватилась за голову — а когда выпрямилась, лицо её кривила холодная, чужая улыбка.

— Смотрю, былое величие не вконец в тебе угасло, — заметил Лиар, закинув ногу на ногу, вольготно устраиваясь в кресле. — Ещё не разучился Зову, надо же.

— Где Таша? — коротко спросил Арон.

— Ни приветствия, ни вопроса, как дела у любимого брата, — укоризненно заметил тёмный амадэй. — Можешь не волноваться. Я же сказал: я не допущу, чтобы с ней что-то случилось.

— Где она?

— Какая настойчивость, — протянул Лиар скучающе. — И что ты будешь делать, если узнаешь?

— Это тебя не касается.

— Боюсь, братишка, ты не в том положении, чтобы ставить условия. Откровенность за откровенность. Ты излагаешь мне свой план, а я в зависимости от этого решаю, излагать тебе что-либо о Ташином местоположении или нет.

Арон помолчал.

— Я отправлюсь за ней, — сказал он наконец.

Детские ладошки лениво зааплодировали.

— Ушам не-своим не верю. Наш мышонок решил высунуться из норки?

— Я сказал тебе то, что ты просил. Твоя очередь.

— Она в штаб-квартире «Венца». — Лиар спокойно протянул руку за чашкой с чаем, стоявшей на столе. — Это в Адаманте. Особняк Шелианов. Точный адрес тебе не потребуется, где он находится, знают многие. — Поднося чашку к губам, он кинул на брата насмешливый взгляд поверх неё. — Значит, прихватишь с собой магистра в добровольном изгнании и отправишься взламывать завесу вечной тьмы? Учти, что Таша находится под присмотром не самых слабых колдунов, волшебников и альвов. Не говоря уже обо мне.

— Последнее и заставляет меня ехать за ней.

— Но я достану её, где бы она ни была, куда бы ты её ни спрятал. Ты это знаешь. И ты не сможешь этому помешать.

— Смогу. Больше я никуда и никогда её от себя не отпущу. Я не позволю тебе творить с ней то, что делало с ней твоё зеркало.