В самом Сердце Стужи - Александр Якубович Страница 61

Прошлое храмовой изыскательницы давало о себе знать. Всю последнюю жизнь я провела под звездой поиска знаний, и когда видела что-то доселе мне незнакомое, это целиком и полностью захватывало мое внимание. Например, этот мужчина и всё, что было с ним связано. Едва мне начинало казаться, что я узнаю Виктора Гросса, своего супруга, он подкидывал мне новую тайну или деталь своей биографии, от которой мое представление об этом человеке переворачивалось с ног на голову.

— Это перо… Таким пользуются жители Сорога? — спросила я, с содроганием наблюдая за тем, как массивная фигура барона скрылась под столешницей в поисках пера.

Будь это мой отец или другой аристократ, я бы уже получила хлесткую пощечину, а из коридора был бы вызван слуга, который в момент бросился бы на колени и начал ползать по всему кабинету в поисках потери. Но Виктор Гросс полез под стол сам. И мне уже казалось, дело было не в том, что он по происхождению простолюдин. Нет, он просто был таким вот человеком.

— А? — голова барона появилась из-под стола внезапно. — Какого Сорога?

— Перо… Вам показал его купец с востока? — переспросила я, удивленная тем, что барон тянет время. А ведь он очевидно делал именно это.

— Ах, перо… — мужчина встал на ноги и отряхнул колени, сжимая в руке странную письменную принадлежность. — Нет, там тоже пишут гусиными перьями. Это я сделал на заказ у столичного ювелира.

— А зачем? — мое любопытство толкало меня в пасть этого медведя, но остановиться я уже не могла. Тем более, в последние дни я стала смелее, ведь барон ни разу еще даже не повысил на меня голос. — Почему вам потребовалось перо из железа? Я поняла принцип его работы, но ведь это дорогой предмет, его надо чистить, да и чернил это перо берет меньше, чем гусиное.

— Гусиные перья для меня слишком ломкие, — ответил барон, задумчиво крутя между пальцев серый цилиндр. — Постоянно обламываются, нужно подтачивать, да и пальцы у меня… Сами посмотрите.

Мужчина обошел стол и, взяв мое запястье, приложил свою ладонь к моей. Его руки оказались на удивление мягкими, почти нежными. Ладонь же барона, на фоне моей, женской, показалась мне совершенно, до невозможности огромной. Что еще сильнее контрастировало с мягкостью кожи, которую я ощутила во время прикосновения.

— Милорд… — мой голос дрогнул, а в горле застрял очередной вопрос. — Мне казалось, у вас должны быть мозоли от меча.

— Спасибо моему доспеху, — усмехнулся барон, отпуская мое запястье и отходя на шаг назад. — Рукавицы отлично защищают не только внешнюю, но и внутреннюю сторону. Без них я даже не знаю, стер бы наверное руки по самые локти.

Ответ мужчины меня хоть и не удовлетворил полностью, но причины, по которым он предпочел тяжелое железное перо тонкому гусиному были мне теперь понятны. Когда же мы вернулись к работе, я поняла, что так и не спросила, откуда ему пришла в голову такая хитроумная конструкция с разрезом посередине и отверстием для захвата чернильной капли, но момент уже был упущен — мы опять погрузились в диктовку.

Мы проработали еще несколько часов, сделав короткий перерыв на бодрящий травяной отвар, который заварил лично барон, после чего закончили работу.

— Достаточно, — скомандовал мой муж, резко откладывая в сторону перо. — На сегодня хватит.

— Я еще не устала! — воскликнула я и тут же нарвалась на насмешливый взгляд мужа.

— Эрен, у нас не гонка, а сидеть целыми днями при светильниках и писать, сложно назвать полезным занятием.

Тут барон был прав. Если бы на дворе стояла более теплая погода, можно было бы накинуть плащи и открыть окно, запуская естественный свет через широко распахнутое окно. Днем мы сидели при чуть приоткрытых ставнях, запуская в комнату света и постоянно подбрасывая дрова в камин и угли в жаровни, чтобы не замерзнуть, но вот после захода солнца этот дополнительный источник света пропал, в кабинете стало совсем мрачно.

Следующие несколько дней слились в единый поток записей, цифр и вычислений. Мы с бароном работали, он — исправно записывал под мою диктовку, иногда что-то черкая на испорченных листах, которые были непригодны для заполнения; один лист барон порвал своим железным пером прямо по центру, когда чертил столбцы, а другой залил чернилами, опрокинув рукой пузырек.

Последний отчетный год стремительно подходил к концу. Если дела так пойдут и дальше, то мы управимся с упорядочиванием учетных книг за месяц, а может, и быстрее. Поразительная скорость, которой я могла бы добиться только при работе вместе с храмовым писарем, у которого был большой опыт в работе с книгами.

Ну или с моим мужем, простолюдином по рождению и наемником, выросшим с оружием в руках. Хотя мне казалось, что всю молодость такой человек должен был провести на ученической скамье и с руками, измазанными по локоть чернилами, а не людской кровью.

— Виктор… — я все еще смущалась называть мужа просто по имени, но заметила, что ему это доставляет удовольствие, пусть это и звучало совершенно неприемлемо.

— Да, Эрен? — тут же ответил барон.

Сейчас у нас был перерыв, и пока я не спеша перекусывала хлебом с сыром, барон, потягивая травяной отвар из стакана, просматривал им же сделанные записи. Он постоянно это делал, едва появлялась свободная минута. Искал, где именно деньги перетекали из городской казны в карман господина Легера.

— Можете передать мне ваше перо? Я все же хочу попробовать, — сказала я, отводя взгляд.

За эти дни Виктор Гросс не потерял ни минуты на то, чтобы поправить перо для письма, когда мне приходилось постоянно браться за маленький ножик. Раньше мне казалось, что очинять перо — вполне естественно, что это часть процесса письма, но теперь я в этом сильно сомневалась.

— Конечно, — барон отставил в сторону стакан и, не отрывая взгляда от бумаг, протянул мне свою письменную принадлежность.

Деревянный корпус пера был чуть теплым и в нескольких местах вымазан чернилами, но я даже не обратила на это внимания. Пока мы отдыхали, стоило воспользоваться этой возможностью и чуть попрактиковаться. Что я усвоила за девять жизней, так это то, что всегда стоит учиться чему-то новому, даже если ты считаешь себя в этом деле мастером.

В письме мне не было равных, потому