Одержимость Фенрира - Анна Снегова Страница 53

вкус. Мне ужасно нравилось быть женой. Конечно, я понимала, что у нас сейчас «медовый месяц». И впереди будет немало трудностей. Но муж меня даже слишком баловал и обращался со мной так осторожно и бережно, словно я была величайшая драгоценность, такая хрупкая, которую одно неверное движение может разбить. Иногда мне приходилось специально дразнить его, чтоб взыграл снова тот дикий, неукротимо бешеный нрав, который я особенно любила.

Это были упоительные дни.

И ещё более упоительные ночи.

Мы мчались всё дальше на Север. Бескрайними степями, лишь изредка расцвеченные перелесками. Огромной холмистой долиной, раскинувшейся между Таарном и Вечными горами. Где на много дней пути почти не встречалось человеческого жилья. Суровые места. Прекрасные в своей первозданности.

Муж нёс меня на спине. Гигантский волн тащил не только меня, но и наши запасы пищи и воды, закупленные ещё там, в таверне. Когда они стали истощаться, он принялся охотиться. Ночами мы разводили костёр, и я засыпала, прижавшись к тёплому волчьему боку.

Обычно это случалось очень не скоро.

Мы как одержимые не могли насытиться друг другом.

И ночи… эти бесконечные, пьяные ночи, когда только звёзды были свидетелями нашей страсти – я не могла бы найти слов, чтобы описать, какой глубокий след выжигали они в моей душе. Я горела всё ярче, вспыхивала всё быстрее. Всё лучше училась языку любви – тому, как без слов сказать мужчине, как сильно я его люблю. И как сильно благодарна за то, что он научил меня впервые по-настоящему жить.

***

Стало ощутимо холодать, когда на исходе второй недели мы оказались в каких-то совсем уж диких и неприютных местах.

Вот уже несколько дней шёл снег, заметал горизонт, сколько хватает глаз. Слепил, бил в лицо тяжёлыми хлопьями.

Фенриру это очень не нравилось.

Я чувствовала, как напряжён Волк. И мне тоже невольно передавалась его тревога. Шерсть дыбом, глухое клокочущее рычание то и дело рвалось из мощной грудной клетки.

Сидя на его спине, я вглядывалась в круговерть там, впереди. Мне казалось, что я вижу очертания чего-то массивного и чёрного. Неужели уже горы, наконец-то? Мне не терпелось увидеть свой новый дом.

Но мой Волк отчего-то встал, как вкопанный. И повернул направо. Подальше от направления, в котором были те горы. Или скала? Пока было непонятно.

Ветер взвыл, ударил нам в спину. Он словно пытался сбросить меня, сорвать с его спины и унести. Так продолжалось битых полчаса. Волк упрямо шёл вперёд, грудью и наклонённой головой прошибая метель, которая превращалась в настоящий буран, со злостью завывающий над нами. Мне пришлось потуже затянуть плащ, надвинуть капюшон на лицо и пригнуться, вцепиться в волчью шерсть замёрзшими пальцами, но всё равно было ужасно неуютно. А потом…

Потом я увидела, что чёрная скала – теперь я была уже убеждена, что скала – тех самых знакомых очертаний… она снова маячит прямо перед глазами, впереди.

Как будто невидимая сила развернула нас. И теперь мы снова идём к ней, как бы не пытались уйти в другую сторону.

Фенрир страшно, бешено зарычал.

Буря вторила ему, дико подвывая.

В шуме ветра мне послышалось хлопанье тяжёлых крыльев.

Волк подо мной сорвался с места и побежал. Взрывая снег мощными лапами. Я не знаю, где он брал силы, учитывая, как долго мы шли, и как он должно быть устал. Но меня охватил дикий страх и я понимала, что нам надо любой ценой убраться из этой странной долины.

Она была совершенно плоская, мы спустились в неё, минуя гряду невысоких холмов.

Какая-то… странная.

Я поняла это, когда Волк вдруг снова остановился. Принюхиваясь напряжённо чёрным носом к запаху ветра.

А потом земля стала трескаться под его лапами.

И я в ужасе поняла, что это не земля. А лёд.

Мы – на поверхности озера. И оно стремительно проваливается под нами.

Фенрир взвыл. Схватил зубами меня за платье. Скинул со своей спины и отбросил подальше.

Я увидела отчаянный ужас в серебряном волчьем зрачке.

Страх не за себя. За меня.

Беги!

Беги, сказал мне его взгляд.

Я лёгкая, я должна была справиться…

Но как я могла его оставить?!

Стояла и смотрела, как из полыньи, в которую провалились его задние лапы, взмыли две чёрные струи отравленной воды. Совсем такой, как в реке. Схватили Волка и потащили вниз.

У меня не было сил даже кричать.

Ни единой ветки дерева рядом, никакой верёвки… ничего, чем я могла бы ему помочь. А я слишком маленькая и слабая. Никогда в жизни я так сильно не страдала от своего бессилия и от того, что у меня нет магических способностей.

Когда лёд стал трескаться и под моими ногами тоже, смогла лишь чуть отступить назад инстинктивно.

Страшное, дикое рычание.

Он бы мог сейчас сразиться с целым светом. Порвать кого угодно за меня. За нас. Но не было врага, которому можно было вцепиться в глотку. Как можно бороться со стихией? А зловещий плеск воды раздавался всё громче. Она вздымала пенистые чёрные воды, в которых таяли крупные хлопья снега, которые метали в нас безучастные небеса.

«Нет!» - послышалось мне в полузверином-получеловеческом рёве.

Нет…

Я же так и не успела рассказать тебе, какой чудесный был сон.

А потом волчьи клыки щёлкнули с оглушающим треском и Волк посмотрел куда-то за мою спину.

И я ощутила чьё-то присутствие.

Что-то большое и чёрное ринулось на меня с небес. Камнем упало, как ястреб падает на куропатку.

Тень чёрных крыльев заслонила слабый сумеречный свет, едва пробивающийся сквозь пелену снега.

Мне стало так страшно, что я боялась пошевелиться. Боялась оглянуться и посмотреть. Потому что сквозь вой ветра услышала тяжёлое приземление за спиной. И поняла, что позади кто-то есть.

На моё плечо легла чужая холодная ладонь. Крепко сжала.

Фенрир стремительно обращался человеком. Полу-лапы, полу-руки впивались когтями в край потрескавшейся льдины.

- Только попр-р-робуй… я тебя пор-р-р-ву заживо… - страшным, утробным рыком прорычал мой муж, расчленяя кого-то за моей спиной налитым кровью взглядом.

Холодные жёсткие пальцы на моём плече сжались крепче.

Невозмутимый мужской голос ровно произнёс.

- Прошу прощения. Но у меня приказ. Я её забираю.

Распахнулись гигантские чёрные крылья. Передо мной на снег упало воронье перо.

Меня схватили железным обручем чужих рук. Оторвали от земли.

От страха я крепко зажмурила глаза. Одна-единственная слеза выкатилась из-под ресниц, её тут же выстудил и заморозил северный ветер.

Не понимала, что происходит. Чувствовала только,