Там, где обитает чудовище… - Анастасия Максименко Страница 5

— Так-то оно так. Только жутко все это.

Ясень согласилась с горожанкой. Жутко. Только иного им всем не остается. Кто сможет — уедет до закрытия города, а кто нет… во власти небес и высших сил.

— Кем тебя устроили в Заводи? Я вот со следующего дня в горничных хозяйского этажа, — с гордостью похвасталась Хтон. — Здорово, правда? Наконец подвезло. Хозяйским и платят больше, и имеется неплохой шанс… Ну, ты понимаешь, — девушка красноречиво подвигала бровями.

— Понимаю. Только не спешила бы ты с этим, мало ли, как лорд к тому дару отнесется.

— Я же не похожа на умалишенную, Ра, понятное дело, сначала осторожно поспрашиваю, — фыркнула горожанка. — Так что насчет тебя? В кухарки или тоже в горничные? А может, в чистильщицы фаянсов? — Агнешка неприятно захихикала.

— В лордовские помощницы, — нехотя призналась Ясень. Все равно скоро узнают, нечего на пустом месте тайны разводить.

Агнешка резко остановилась, аккурат возле маленькой лестницы, ведущей к черному ходу, у приоткрытых дверей которого каменными истуканами застыли два стража.

— Иди ты⁈ — схватила она Ясень за плечи, неприятно впиваясь в них пальцами. — Не врешь?

Ра дернулась, выпутываясь из жесткой хватки, отошла на шаг:

— Зачем мне это?

Агнешка-Хтон прищурилась, липко оглядела девушку от потрепанных туфелек до горловины застиранной блузы и серого плащика на плечах. На ее лице большими буквами так и читалось: неужто меня опередила? А на Ясином, холодно: нет.

— М-м-м, вот оно как. Поздравляю. Ты точно выиграла этот отбор.

А в воздухе злобное: лучше бы я тебя и не спасала, мерзавка. Пусть бы подохла под мужицкими сапогами как бешеная животина.

Передернув плечами, Ясень первой ступила на порожек и тихо уточнила у стражей, где можно сыскать кастеляна. Хорошенько запомнив направление, не оглядываясь на горожанку, поспешно нырнула в сумрачное нутро особняка, оставляя за спиной нажитого врага, в чьей груди набирала обороты черная зависть, ненависть и затаенная обида на злую судьбу.

Глава 5

К немалому удивлению девушки, ее заселили не в отдельные бараки для чернорабочей челяди, а в добротный флигель для приближенной к лорду прислуги с собственной, пусть и крохотной, но весьма уютной комнаткой, и надо же — личной малюсенькой ванной и уборной.

Ясень даже пришлось несколько раз уточнять у пожилого, но вполне еще крепкого кастеляна — Валана-Ре, не ошибся ли тот, не напутал ли что-то. Господин Ре посмеялся в пушистые усы, да так добродушно, что Ра даже заслушалась и улыбнулась в ответ, так давно она не слышала простого не натуженного людского смеха, а после он заверил ее: уж он-то точно не ошибся, да спросил хитро: не она ли теперича помощница их лорда? Ясень нехотя согласилась: она. Кастелян развел руками, мол: так чему ты удивляешься, девонька? Девушке не осталось иного, как покорно принять у Валана изящный ключик от комнатки и заселяться в выделенные стены, предварительно предупредив мужика, что ей нужно будет отлучиться в центр за вещами и прикупить по приказу лорда на рынке пару вещей. Кастелян замахал руками и поверг девушку в еще большее изумление: она не обязана ни перед кем отчитываться, кроме самого хозяина, именно он — ее непосредственное начальство.

Ясень повеселела, поклонилась доброму Валану-Ре и принялась осматривать свои новые небольшие владения. Ей нравилось всё. И узкая кровать на металлическом каркасе с резной спинкой и жестким матрацем, небольшое трюмо и узенький платяной шкаф, а пол, пол застлан добротным и совсем не дешевым паркетом, малость холодным, но то ничего. А уж та самая ванная так и вовсе вызывала в Ра искренний восторг, у Ганны-Я ей приходилось справлять нужду на улице и мыться в ледяной бане.

Осмотревшись, Ясень поспешила в центр. Из особняка Генеса ее выпустили без особых проблем, на посту находился уже знакомый страж — Алво-Керр, именно он представил ее еще двум находящимся вместе с ним на посту стражам и, выдав напоследок напутствие возвращаться в Заводь до мрачноты, пустил с миром. Первым делом Ясень отправилась к Ганне, свои немногочисленные вещицы она с надеждой на благоприятный итог собрала накануне, ей и оставалось только забрать сумку да попрощаться с ворчливой, неласковой, но вырастившей ее старушкой.

Подходя к покосившемуся от времени зарастающему травой и мхом домику, Ясень с сожалением раздумывала над непростой судьбой ее кормилицы. Пусть в последний год за ней ухаживала нанятая Ра сиделка, да только как она теперь будет одна без нее. Своих детей женщина не нажила, а единственный племянник скончался той осенью от мора. Несмотря на усилия девушки, дела у старушки уже как несколько лет шли очень плохо, чуть более месяца назад место на рынке городская управа забрала за долги, последнее время они существовали на личные монеты самой Ясень.

«Ничего, проживем», — подумала девушка, толкнула незапертую скрипучую створку и замерла обеспокоенно. В пропахшем лекарствами доме отчетливо веяло смертью. Весь город давненько ею пропах, каждому в Туманном ведом этот запах, и сейчас ноздри Ясень забила отвратительная сладковатая вонь тлена.

Кинувшись в комнатку Ганны, девушка ворвалась в полутемное помещение и резко остановилась в двух шагах от топчана, машинально приложила к носу изгиб локтя, дабы заглушить мерзкий запах скоротечного разложения. На топчане лежало укрытое до затихшей груди тело старушки, по чьим широко распахнутым мертвых глазницам ползали мухи. Рядом с топчаном в ветхом кресле с перекошенным от ужаса лицом находилась сиделка, ее скрюченные пальцы впивались в подлокотники мебели, на шее фиолетово-желтые подтеки — следы удушения.

Что ж, тревожиться о старушке более Ра не придется, только за какие грехи черная леди расквиталась с сиделкой? Осторожно отступив спиной в проходную, девушка бросилась за городским лекарем, впоследствии тот подтвердил ее опасенья. Если Ганну-Я с точностью утащил на тот свет мор, то бедную женщину приговорила черная леди. Исследуя тело последней, лекарь качал головой.

— Страшная смерть, мучительная. Кабы знать, как леди их отбирает, кабы знать, как спасти наш пропащий проклятый город.

С мнением о проклятом городе Ясень была полностью согласна, как и с тем, что Туманный давно следовало закрыть, его бы, наверное, и закрыли, да только болезни и смерти дальше Туманного и не шли, вот король и не думал о них. Это в этот год нечто неясное приключилось, что король вспомнил об их местечке и наконец решился то запечатать. А по поводу сиделки ей вдруг подумалось: