Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин Страница 49

не имею, — признаюсь я, тихо посмеиваясь. — На самом деле я никогда не носила ничего из этих вещей. О, к ним прилагается таблица! — Мой голос звучит намного более взволнованно, чем, вероятно, следовало бы, учитывая, что это всего лишь глупая игрушка, но я ничего не могу с собой поделать. Как будто его необузданное любопытство заразительно, разжигая мой собственный интерес к самым незначительным вещам.

Я достаю маленькую сложенную бумажку со дна коробки и держу ее перед нами, просматривая цветовые схемы, пока не вижу объяснение ярко — синему. Я читаю это вслух.

— Ярко-синий означает, что вы делаете что-то стимулирующее или что-то, что вызывает у вас возбуждение.

Он поворачивает голову обратно ко мне, на его губах играет легкая улыбка.

— А ты? — Его голос тихий, почти шепот, но каждый слог этого долбаного низкого гула проникает в мое тело, громко и ясно. — Возбужденна, я имею в виду?

О, как будто он должен был что-то уточнить.

Чертова цветовая диаграмма. Внезапно взволнованная тем, что нахожусь в центре его безраздельного внимания, особенно тем, как наши бедра все еще соприкасаются при любом малейшем движении, я усмехаюсь и закатываю глаза.

— Это не по-настоящему, — объясняю я. — Продавец сказал мне, что все зависит от температуры вашего тела. Очевидно, что при температуре тела среднего человека кольцо становится зеленым. Чем горячее тело, тем быстрее оно становится синим. Очевидно, мое тело нагревается рядом с тобой, потому что ты такой горячий. — Я серьезно только что это сказал? — Не то чтобы горячий, но теплый. Я имею в виду, не то чтобы ты не такой горячий парень…

Господи. Я отвожу взгляд и прикусываю губу, хватаясь за любой способ не выглядеть так, будто я, в очередной раз, заигрываю с ним. Тогда я понимаю, что, может быть, я в безопасности, может быть, он даже не знает двойного значения этого конкретного слова. Я имею в виду, он даже не знал, что такое рукопожатие, верно? Насторожившись, я медленно поворачиваю голову обратно к нему, приподнимая подбородок. Я действительно надеюсь увидеть на его лице растерянное выражение. К сожалению, то, что я нахожу, совсем не так.

Сейчас он определенно улыбается, смехотворно милая ямочка на щеках проявляется в полной мере. Простой изгиб его полных губ легок и честен, неподдельный. Поднимая взгляд вверх, я удивляюсь, когда его глаза не соответствуют такой чистой улыбке. Нет, нет ничего чистого в опасной, почти дерзкой искре, танцующей в зеленом пламени. Я не знаю, может быть, это мое упрямство, мое желание принять невысказанный вызов — что бы, черт возьми, это ни значило, — но я не могу отвести взгляд.

— Продолжай. — Хрипотца, скрывающаяся за нежным приказом, скользит по моей коже, как теплый, густой мед. — Ты говорила мне, какой горячей я тебя делаю. Уголки его губ снова приподнимаются, плавно и медленно.

— Что? — Ошеломленно бормочу я, пока не освобождаюсь от его чар и качаю головой. Черт возьми. Он точно знает, что делает. — Прекрати это.

— Прекратить что?

Мои глаза сужаются.

— Ты знаешь что.

Если я буду честна сама с собой, я не совсем понимаю, почему я жалуюсь. Не то чтобы мне не нравились реакции, которые он вызывает в моем теле, учащение пульса, теплые ощущения внизу живота — среди прочих мест. Но я также никогда не видела, чтобы он откровенно флиртовал со мной, и в нем слишком много сторон, чтобы я могла разобраться. На самом деле, это был не просто флирт. Это было в одном шаге от территории грязных разговоров.

Кстати, как именно можно непристойно разговаривать со Смертью?

Избавляясь от этого, прежде чем мое воображение разыграется от этого, я прочищаю горло.

— Твоя очередь. Надень это, — призываю я, бездумно постукивая рукой по его колену. Я знаю, что только что сказала ему заткнуться, но не могу удержаться, когда небрежно говорю: — Давай посмотрим, такой ли ты горячий, как я.

Его взгляд загорается, когда он переводит его на меня, но затем он становится серьезным, сосредоточившись на кольце в своей руке. Он надевает его на свой средний палец, как и мой, но он не сдвигается дальше средней костяшки. В его глазах появляется любопытство, когда он снова смотрит на меня, ожидая, что что-то произойдет.

Я киваю в сторону его руки.

— Не своди глаз с кольца. Камень.

Он подчиняется, и на этот раз мне приходится наклониться ближе, чтобы увидеть перемену. Это так незаметно, когда черный цвет его камня становится самым темным из возможных оттенков синего. Он поджимает губы.

— Хочу ли я знать?

Я тихо смеюсь, затем бросаю взгляд на таблицу цветов, чтобы прочитать ее вслух.

— Темно — синий указывает на романтику или страсть. В воздухе витает что-то электрическое, если вы видите темно-синий цвет.

Глава 26

Я жую снова мою губу, когда я опускаю диаграмму и поворачиваюсь к нему. Заметка для себя: никогда больше не покупай кольцо настроения.

— Как я уже сказала, на самом деле это ничего не значит. Твое кольцо стало темно-синим, потому что ты невероятно сексуален… — Нет, больше не повторю эту ошибку — Термогенный.

Я ухмыляюсь, довольная и гордая. Это верно. Удачи в грязных разговорах, мистер.

Низкий, гортанный звук вырывается из его горла, сопровождаемый улыбкой, которая демонстрирует ряд идеально ровных белых зубов, которые я никогда раньше не видела выставленными напоказ, его плечи и грудь трясутся. Боже мой. Он смеется. И это самый сексуальный звук, который я когда-либо слышала от него — это о чем-то говорит. Это глубокий рокот, мягкий, но опьяняющий, и он ласкает все мое тело, от ушей до шеи, прямо через грудь, живот, пока не достигает кончиков пальцев ног, буквально заставляя их сгибаться.

Через мгновение все стихает, его плечи все еще слегка подрагивают, когда он вздыхает. Но это не разочарованный вздох и даже не задумчивый, как те, что он дарил мне раньше. Он настолько близок к беззаботности, насколько я когда-либо видела от него. Он проводит большой рукой по своим густым прядям волос, затем глубже расслабляется на диване, намек на улыбку все еще дергается в уголках его рта, когда он смотрит на меня.

Мне требуется мгновение, чтобы обрести дар речи.

— Тебе следует делать это чаще.

— Что?

— Смейся. Тебе это идет.

Выражение его лица становится задумчивым.

— Не думаю, что я когда-либо делал это раньше.

— Никогда?

Он качает головой, засовывая одну руку в карман джинсов и раздвигая ноги.

— Вау.

Мне не нравится видеть, как от словесного выражения этого