Наталья Патрацкая - Двойное чувство Страница 49

После таких умозаключений и Владимир Дмитриевич показался не слоном, а вполне симпатичным человеком, который на 15 процентов больше меня во все стороны. Тут, с какой точки зрения подойти к ситуации, если с правильной ситуации, то любая ситуация будет правильная. Еще можно сделать вывод, что богатые люди, живущие в плотно заселенных районах, по сути беднее бедняка из глубинки, являющейся на самом деле энергетической возвышенностью.

Следовательно, я хотела купить земельный участок ближней глубинки, но для начала купила местные газеты. Первый заголовок опустил меня с небес философии: «Уличное освещение за долги на улицах городка будет отключено». А если участок за пределами штрафных санкций, то там вообще забудут подать электричество. Получается, что кроме земли и божественного воздуха ничего на земельном участке в глубинке и нет. То есть, там, где есть небесная энергетика, энергоносители отключены, вероятно, чтобы не было энергетической перегрузки.

Я готова дать образ самого Бога! Правильно, что его сравнивают с Его Величеством Солнцем. Не святотатствую. Абсолютно верно, что в населенных пунктах ставят храмы, именно они привлекают к себе дополнительные силы Бога. То есть, Бог, он, как солнце, обладающее световыми лучами. Но у Бога лучи не световые. Какие? Этому нет определения. А может быть Богов несколько, каждый отвечает за свое поле деятельности. Еще бы выяснить, где они обитают. А надо ли?

Бог солнечной системы — един, это он мне подсказывает. Он обиделся, что я подумала, что Богов несколько, у меня уши запылали. Солнечная система — это некое звездное единство. Богу — пять миллиардов лет, и он еще проживет пять миллиардов лет.

Сейчас Бог в расцвете своих сил. Он согласился со своим возрастом, щеки запылали. Солнце — это гигантский красный сапфир, со сверкающими гранями в межзвездной темноте. Так и Его Величество Бог. Он попросил больше его не упоминать всуе. Не буду я упоминать Бога, не в моем он ведомстве. Разрешен для упоминаний всуе — Владимир Дмитриевич.

Послышался звук открываемой двери, исчезли мысли о недвижимости и космосе, возникло ощущение нереальности происходящего в подводном доме. Я незаметно съела содержимое упаковки, а, что в ней было, так и не поняла. Я мало помалу стала разговаривать с собой, меня тяготила обстановка подводного заточения больше, чем я могла предположить, хотя я постоянно что-нибудь выдумывала и могла жить в вымышленной истории.

Мало того, я стала смотреть в сторону Владимира Дмитриевича, словно он мог меня выручить из подводной западни. Так и получилось: мы вдвоем выплыли на прогулку в открытый океан, благо акул тут не водилось. Пара новоиспеченных осьминогов проплыла мимо иллюминатора и исчезла из вида.

Владимир Дмитриевич на глаза мне особо не показывался, и винил себя за то, что сменил дом на подводный дом. Поэтому я ощутила состояние творческого одиночества. Я обошла и осмотрела комнату, легла на левую кровать, обнаружила пульт управления, лежащий на полочке у зеркала.

Я не могла предположить, что пульт предназначен для изменения внешнего вида комнаты. Я нажала на первую кнопку, из потолка выплыли шторки и закрыли ковры с самоцветами. Комната приобрела вполне приличный вид, ковры меня немного настораживали. Хотя можно было бы нажимать на самоцветы, вдруг это кнопки обыкновенные.

С закрытыми коврами стало легче дышать, либо появился еще один поток свежего воздуха, который скользил по гладкой поверхности занавеса. Я вздохнула всей грудью, закрыв глаза от удовольствия, и почувствовала, что мои плечи крепко сдавили. Я попыталась повернуть голову назад, но меня кто-то держал.

Я почувствовала, что лечу на собственную кровать, словно меня подбросили два человека. Но я никогда в цирке не выступала, чтобы меня так кидали. Подумать и покричать мне не дали. Рядом со мной на кровать плюхнулись два человека, которых я опять не успела рассмотреть.

А, что было дальше? Стоит ли об этом говорить? Хотя почему нет? С меня слетела одежда со скоростью четырех рук, я не могла противостоять двум крепким и наглым мужикам. Ситуация была не из моей жизни. Точеное тело, налитое на постоянных тренировках мышцами, летало в руках двух человек. Один выхватил из рук пульт управления, и нажал на кнопку.

Кровать подо мной, пока я была поднята над ней, увеличилась в размерах вдвое. Я приземлилась на огромную кровать в полностью обнаженном виде, так и не рассмотрев лиц напавших. Я скорее почувствовала, чем увидела два одинаковых нагих тела, бугристыми от мышц и желаний.

Надо заметить, что к этому моменту я уже дней пять находилась в доме под водой. Но откуда здесь взялись двое неизвестных мужчин, да еще в закрытом доме под километрами океанской воды!? Это испытание! Хорошо, что воздух струился по стене, несколько охлаждая пыл.

Один мужчина приник к моим губам, его лица не было видно, а мои глаза закрылись от неожиданной страсти. Губы невольно ответили на поцелуй, языки слились в приветствии, и тут я почувствовала ласку. Меня ласкали утонченно с влагой и негой. Я потянулась навстречу приятным чувствам, в ответном поцелуе.

Я уже не думала ни о чем, уж очень они были ласковые. Но неожиданно, ласки закончились, в клубке тел произошла мгновенная перестройка фигур, и я почувствовала, что один исчез. Второй изловчился и прошел мое бренное тело, при этом он страстно, всеми четырьмя конечностями ласкал меня во всех направлениях так, что я не могла и не успела на него разозлиться.

Что я чувствовала, нанизанная на щупальце? Что они — один осьминог, я была в такой власти его ненасытной любви, что мне оставалось включиться в эту игру и играть в нее до последнего сладостного, и немного больного изнеможения всех сил. Щупальца отпали одновременно.

Мне стало обидно до слез, но пока я приходила в себя, они исчезли из комнаты. Я почувствовала, что кровать приняла прежние размеры, а поток воздуха исчез, и появился ковер.

Вечером за общим столом собрались жители подводного дома. Впервые я рассмотрела лица двух своих неожиданных любовников. Я поняла, почему раньше не воспринимала лица третьего жильца. Его лицо было настолько знакомым, что не требовало запоминания.

Владимир Дмитриевич уловил мои вопрошающие взгляды и выражение моего лица, и сказал:

— Прости, Марина, да эти два добрых молодца тебе известны, один из них я, второй мой клон. Он был с тобой, но он стерильный, у него не может быть детей. Клон исполнял мое желание, преследующее меня со дня нашего знакомства.

— Но почему вы оба?! — спросила я, и еще раз посмотрела на одинаковых мужчин. У меня больше не было сомнения, что один из них клон. — Да, я с вами познакомилась, но почему вы оба пришли ко мне? — спросила я у Владимира Дмитриевича, поскольку они оба ели, и молчали.