Когда умирает свет (СИ) - Адьяр Мирослава Страница 47

Сбежав вниз по крыльцу, я уже хотела вскочить на припаркованный у дома гравискутер, но голос Лимы заставил меня остановиться:

— Ты же вернешься, да?

Удивленно хлопнув глазами, я посмотрела на дочку.

— Мне сон приснился, — пробормотала она тихо. — Что ты идешь по большому городу и никак не можешь найти дорогу. А я тебя зову, но ты не слышишь.

Тяжело сглотнув, я выдавила из себя улыбку.

— Конечно, вернусь! Это всего лишь сон, милая.

Дочка кивнула, ее глаза вспыхнули радостью, а все печали сразу вылетели из головы. Она моментально переключилась на будущий приезд Берты и ее сыновей. Что ни говори, а их визитов Лима ждала с нетерпением, а уж сейчас — подавно. Как иначе? День рождения скоро — можно будет хвастаться, что она уже “совсем взрослая”.

Вскочив на скутер, я сорвалась с места и полетела в сторону стоянки “копателей”, надеясь, что мое опоздание останется незамеченным.

***

Коридор шел вниз.

Пыль клубилась под ногами, тихо потрескивали мелкие камни, раздавленные подошвами тяжелых сапог, а над головой плыл небольшой мощный светляк, выхватывая из темноты куски стен, испещренные затейливыми узорами.

…в центре был фонтан…

…праздник Альмах-тэнай…

Я еще не понимала всего, что говорил камень. Это был старый город. Настолько старый, что контакт у нас сложился всего неделю назад, после двух месяцев безуспешных попыток достучаться до таящейся в глубинах сущности.

— Что такое “Альмах-тэнай”?

…жертва…

…жертва урожаю…

Говорил ли он о настоящих жертвах или метафорических — я пока не знала. Но в девяти случаях из десяти это оказывался именно первый вариант.

Поворот направо привел меня в круглый зал с массивным черным камнем точно в центре. В потолке было вырезано отверстие, через которое вниз падал солнечный свет.

Усевшись на краешек камня, я прикрыла глаза. И позволила древнему существу проникнуть в свое сознание, посмотреть на мои мысли; доверила ему воспоминания и показала, что готова делиться даже самым сокровенным.

Я думала о семье. О Лиме и Карлосе.

О том, как сильно мое сердце принадлежит им. Что я бы не смогла жить, если бы с ними что-то случилось.

…вигара…

…навеки связанные…

— Их могло не быть, — тихо сказала я. — Это судьба, что мы теперь вместе.

…судьбы нет… только воля…

Усмехнувшись, я подумала, что этот город мне нравится. Было в нем что-то близкое, даже родное.

…есть история…

…о воле…

…хочешь?…

Солнечные лучи ласкали мое запрокинутое лицо, а под веками мерцали разноцветные вспышки, мелькали лица, а в висках стучала кровь.

Я подумала о Карлосе, что подарил мне эту возможность.

О том, чем он пожертвовал ради меня.

О нашей дочери.

Она проявила способности Слышащей, и я с удивлением и восторгом осознала, что дар — не просто набор параметров, заложенный в лаборатории.

Это наша плоть и кровь, сама наша суть, что может перейти и детям.

И душу переполняло невыразимое, невозможное чувство благодарности, которое я никогда не смогу передать Карлосу полностью. Не смогу выразить словами, не смогу облечь в понятные человеку звуки.

Только взглядом и лаской, возможно, когда-нибудь…

Я смогу донести до него все эти чувства.

Он сохранил мою цельность.

Подарил новую, лучшую жизнь.

…хочешь?…

Улыбнувшись, я кивнула, хоть камень и не мог меня видеть.

— Хочу, — выдохнула тихо и приготовилась слушать.

Конец