Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии - Милена Вин Страница 45

Но о причинах думала, и не раз. Но такой, какая не ранила бы, не нашла.

— Расскажите подробнее, — попросил, не прекращая поглаживаний. А они… такие успокаивающие, что я не заметила, как расслабилась. — Она написала, зачем отправилась в другое королевство?

— Она желала стать придворным целителем в Зальтрэсе. Недавно ей пришло одобрение и от короля с юга, и от короля Аркуса. Вот она и… уплыла.

Я замолчала, а магистр не поспешил продолжить разговор. Какое-то время мы так и стояли — прижатые друг к другу, в тишине. Но этого хватило, чтобы я пришла в себя и испытала дикое смущение.

— У меня есть знакомые среди знати Зальтрэса, — прервал молчание магистр. — Я отправлю им письмо. Они найдут и попросят вашу тетю связаться с вами.

— Правда?

Сердце забилось быстрее. Чуть отстранилась, заглянула в черные глаза, будто надеясь отыскать в них ответ на свой вопрос, увидеть, что он не лжет, не шутит так жестоко. Но прочесть в них что-либо было невозможно: они были непроницаемы, казалось бы, равнодушны.

— Правда, — наконец подтвердил он, чем смог выбить из моей груди вздох облегчения.

Это мелочь, но такая приятная. Не факт, что знакомые магистра найдут тетю, не факт, что она осмелится написать мне ответ, как-то связаться. Не факт… Но меня радовало вовсе не то, что я, возможно, получу от тети письмо. Нет, совсем не это… Меня обрадовало то внимание, которое истинный проявлял ко мне. Его желание помочь и даже жалость, видеть которую хотелось не всегда.

Метавшиеся до этого мысли успокоились, но я почувствовала нарастающее волнение. Близость тревожила.

Попыталась отстраниться, мягко надавив на грудь мужчины, но тот резким движением подтолкнул меня к тумбе, наклонился вдруг, шепча прямо в лицо:

— Скажи, Мира… Зачем ты опоила меня любовным зельем?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Ответ вырвался слишком быстро, быстрее, чем я успела осознать, что меня раскрыли.

— В самом деле? — магистр усмехнулся, вынуждая мое сердце затрепетать в ужасе перед неизвестностью.

Он ни капельки не блефовал! Я почему-то была в этом уверена, равно как и в том, что он знал о зелье в своей чашке изначально, еще с того момента, как я начала следить за ним из-за стеллажей.

Ах он жук! Так значит, это была игра?

— Я с трудом избавился от влияния ваших чар, — прервал яростный поток моих мыслей глуховатый голос, наполненный щекочущей нервы уверенностью. — Поэтому вы решили действовать иначе?

Я буквально обомлела от столь неожиданного признания и одновременно обвинения. Это что же получается… Он обо всем знает?

— О чем вы? — сорвался с губ шепот, пока я обдумывала, что делать дальше.

Продолжить лгать или же сделать шаг и все рассказать? А вдруг он намеренно подводит меня к тому, чтобы я раскрыла свою личность? Будто ступает со мной по льду, ведет к тому месту, где очень тонкий слой…

— Вы умеете вовремя притвориться глупой, — вдруг улыбнулся мужчина, чуть подавшись вперед, заставляя этим действием вжаться в тумбу и отклониться назад, чтобы хоть как-то обезопасить себя от его близости.

Хотя кого я обманываю…

Я едва не фыркнула от абсурдности своих мыслей.

Безопасность! Ею тут и не пахнет.

— Правда, вы совершенно не глупая. Об этом говорит то, как вы держитесь. То, как лжете. Ваши знания, умение ускользать от поднятых тем, красота, хитрость и использование чар — все это так и кричит о том, что вы не простой человек. Что вы в принципе не человек.

Чуть не подавившись вздохом, схватилась за края тумбы, сжала сильно-сильно в попытке хоть на пару жалких мгновений скрыть то, как я напугана и озадачена.

Он знает… Или догадывается. Но я все равно не могу. Не могу выдать все как на духу. Пусть и очень этого хочу.

— Что ж… — вздохнул магистр. — Раз вы не торопитесь с правдой, я расскажу вам свою.

На секунду в его глазах вспыхнул огонек. Самый настоящий огонек! Словно бы предупреждая или же угрожая, давая понять, что ложь меня больше не спасет. Казалось, еще немного — и эти черные глаза затянутся огнем.

— Вначале я терзался вопросом, где вас раньше видел. Все никак не мог вспомнить, узнать... А после ваши чары… Вы хоть умеете ими пользоваться? — Он насмешливо изогнул бровь. — Трудно было противиться им. Пришлось прибегнуть к помощи Миранды. Она сварила для меня зелье, которое помогает избавиться от воздействия чар. Больше я их не ощущал. До тех пор, пока вы еще сильнее не привязали меня к себе.

Последнюю фразу он едва не выплюнул. Сказал так, будто ему была противна одна мысль о том, что я предприняла попытку обрести власть над его чувствами.

— Как долго вы собираетесь притворяться? — с пугающей отчаянной и болезненной злостью прошипел мужчина.

Но даже его злость, раздражение, страшные глаза не смогли принудить меня сдаться.

Вобрала в легкие воздуха и резко выдохнула:

— Притворяться кем?

Глупый!.. Глупый вопрос!

Но под таким тяжелым взглядом ничего умного в голову не приходило. Там вообще сейчас пусто, как в безымянном гроте...

— Это начинает надоедать. — Вздохнув, он закатил глаза, по-видимому, таким образом выражая свое неудовольствие по поводу моих вопиющей лжи и притворства.

— Но я правда не понимаю, о чем вы гово...

Внезапно меня самым наглым образом оборвали на полуслове: впились в губы жестким поцелуем, обездвижили, обхватив лицо руками.

Все мысли в одночасье рухнули куда-то глубоко в пустоту, как бывает при засыпании, — я не могла ни о чем подумать, только чувствовала...Чувствовала горячие пальцы — сначала грубо, а после с осторожностью касающиеся лица; чувствовала терпкий вкус мужских губ, его тепло, со страшной скоростью смешавшееся с жаром, моим жаром, что затронул лицо и безжалостной волной окатил грудь.

Мой первый поцелуй. Поцелуй жадный, на который я, не устояв, ответила: медленно, подрагивающими руками, обвила шею, прикрыла глаза, подавшись вперед.

Должно быть, это насторожило его... Он замер, но всего на миг, а затем спустил руки на спину, прижал теснее, хотя теснее было некуда. Поцеловал вновь — порывисто, как если бы мы были супругами, несколько лет томившимися в разлуке и наконец встретившимися. А после еще раз, нежнее...

В это мгновение я забыла даже как дышать. Биение увязшего в трепетном волнении сердца оглушало. Ноги стали слабыми, налились