Перья столь порочные - Лив Зандер Страница 45

— Богиня показала мне её. Она необходима.

— Как она может быть необходима? — Когда молчание Аскера уступило место сомнению, а ветер ворвался в сад, качая клён и сотни пёстрых ленточек и нитей, свисающих с его ветвей, Малир покачал головой. — Я не женюсь на ней. Разговор окончен.

Ещё глоток вина. Я даже не знал, хорошие это или плохие новости для Галантии…

Аскер оттолкнулся от ствола, нахмурив тяжёлые брови, и уставился в пруд.

— Без Марлы, без твоей связанной пары, тебе придётся жениться на ком-то другом. На той, кто приведёт с собой значительную армию. Это единственный способ обеспечить абсолютную преданность и избежать предательства, когда мы двинемся на Тайдстоун.

— Да, придётся, не так ли? — Малир шумно выдохнул. — Худший день в истории нашего народа — тот, когда какая-то воронья-королева решила, что мы должны любить людей, жениться на них, плодить детей. Мои родители боролись за свою предназначенную связь. А теперь посмотри на меня — меня вынуждают взять в жёны человека.

Когда их спор растворился в завываниях ветра, рвущегося вдоль верхних кромок стен, я посчитал момент достаточно безопасным, чтобы приблизиться.

— Может, если бы ты объявил дриф, как я тебе говорил десятки раз, тебе бы не пришлось жениться на человеке.

— Предложение Себиана разумно, даже выгодно, если поспешить и успеть найти свою пару, — челюсти Аскера напряглись, когда его взгляд упал на кубок в моей руке. — На дворе утро.

— Не везде, — я сделал ещё один глоток, лишь чтобы позлить его. — И вообще, тебе не стоит так уж удивляться.

Фыркнув, он снова повернулся к Малиру.

— Отправь следопытов во все стороны, пусть разносят весть о празднике.

Малир приподнял бровь, глядя на меня.

— На миг здесь стало благословенно тихо. И тут явился ты — и снова подсунул ему эту идею.

Аскер повернулся ко мне.

— Девушка?

Я коротко кивнул.

— Я позаботился о ней.

— Конечно, позаботился, — на усмешке Малира скользнула тень. — Всегда так спешишь утешить дочку Брисдена.

— Поцелуй меня в перья на хвосте, Малир, — рявкнул я, настроение у меня было не лучше его, из-за той проклятой боли под рёбрами… — Что с посольством?

— Временно размещены в замке под охраной, — ответил Аскер. — Остальные разбили лагерь в пяти милях к северо-востоку. Я уже отправил следопыта с письмом капитана Теолифа, чтобы уведомить их о задержке. Пару дней на спокойное размышление пойдут нам всем на пользу. — Аскер поклонился Малиру. — Пожалуйста, подумай о Марле. Мне нужна моя пара.

Я дождался, пока шаги Аскера не дали понять, что он вне слышимости, и только тогда снова заговорил.

— Ты зашёл слишком далеко.

Саркастический смешок скатился с груди Малира.

— Зато у тебя появилась возможность снова полететь за ней… на ещё одно героическое спасение, полагаю.

— Героическое спасение!? — кубок задрожал в моей руке, потом у моих губ, когда я сделал ещё глоток. — Я просто… стоял там, не делая ровным счётом ничего!

Я ничего не сделал.

Точно так же, как пять лет назад.

— И правильно! — заорал он. — Потому что она — гребаная Брисден!

— Она невинная женщина! — крик сорвался с моего горла вместе с кислым комом. — Женщина, которая доверилась мне, надеялась, что я… — Желудок скрутило, горечь плеснула на дёсны. Меня вырвало, красные брызги расплескались по траве. Когда последняя вязкая ниточка соскользнула с губ, я покачал головой, оставаясь чуть согнутым. — Ты хоть понимаешь, что я там чувствовал, Малир? Это было то же самое, что в ту ночь. Потому что я, блядь, снова не сделал абсолютно… ни-че-го.

А должен был.

Малир шевельнулся на периферии, и возле моего лица возникла его рука с чёрной тряпицей, зажатой между пальцами.

— Это моя вина, что ты три дня гнил в той… грязной таверне. Не следовало мне говорить то, что я сказал тогда утром. Прости.

Что ж, я тоже сожалел.

За Галантию.

Я прижал ткань к губам и выпрямился, уставившись на кубок в руке. То утро? Я оставил её проснуться в одиночестве. А что, если бы не оставил? Что, если бы не пропил эти три дня? Если бы был тогда в библиотеке на ногах?

Я мог бы заметить чуть раньше.

Я мог бы… хоть что-то сделать.

Кубок с грохотом упал на землю, и я покачал головой.

— Ненавижу тебя за то, что ты загнал меня в такую ситуацию.

— Она убила… моего… брата.

— Ты и вправду настолько ослеплён ненавистью, что веришь в это? — я даже не стал ждать ответа. — Малир, это было, сколько, десять лет назад? Сколько ей тогда было? Восемь? Девять?

— Она призналась, — выдохнул он. — Разбила ему череп камнем.

— И что же ты себе представляешь, мм? Что всякий раз, когда маленькой Галантии наскучивало вышивание, она прыгала по Тайдстоуну, хватала булыжники и колотила ими воронов по головам? Ты можешь хоть на мгновение послушать, насколько нелепо это звучит?

Секунды перетекли в минуту, и он только смотрел в землю, впервые размышляя, а не поддаваясь своей гнилой ярости в сердце.

— Как же тогда? Как он умер?

— Она опрокинула корзину с яблоками, чтобы замедлить его бегство. Он наступил на одно, упал и ударился головой о камень. Она сама сказала мне это прямо перед встречей.

Он развернулся, открыл рот и втянул воздух, будто хотел возразить, но проглотил слова, отдав предпочтение молчаливым раздумьям. Минутам. Пока не подошёл к краю пруда и бездумно не уставился в воду.

Он то сжимал, то разжимал кулаки у бедер, и только тогда я заметил кровавые ссадины на его костяшках.

— Яблоки.

— Смелый выбор оружия, даже для столь жестокой убийцы, как твоя голубка, не находишь? — я подошёл к нему и кивнул на его руку.

— Что с рукой?

Он поднял её к лицу, глянул на порезы и мотнул головой.

— Я запер своего аноа в клетке перед тем, как пойти к ней. И хорошо, что запер, иначе она уже была бы мертва. Но вот мой аноа остался крайне недоволен, когда я вернулся.

Это объясняло его недавний всплеск теней.

— Что ты собираешься делать теперь?

Он скрестил руки на груди, челюсть задвигалась, потом он повернул голову ко мне.

— Жену себе взять, полагаю.

— Я имел в виду с Галантией.

Он хмыкнул, но смех тут же растаял в долгом тяжёлом выдохе.

— Я хочу сломать её. А ты хочешь её защитить. Удивительно забавно, не находишь?

Сжимающее грудь давление понемногу ослабло. Ну и что с того, если я хотел её защитить? Если мне нравилось спасать её, тешить иллюзию, что я герой — и на время забывать, что на самом