Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения Страница 44

Впрочем, по несвойственной ему интонации Таша поняла: уже не Алексас.

— Она? — на губы Арона снова вернулась улыбка. — С виду — обычная женщина. Простая. Не красавица. Но её глаза, её голос… когда она говорила, ты сразу понимал, что перед тобой не совсем человек. Хотя скорее — очень особый человек. В ней не было пугающей нечеловечности тех же альвов, она старела, чувствовала боль и страдала точно так же, как мы… хотя страдала она больше нас. Из-за своей любви к человечеству. Ко всем людям без исключения. Каждый, кто встречал Кристаль, мог быть уверен: она примет к сердцу твои проблемы, горести и печали так же близко, как собственные. Выслушает, поможет. И эта всепрощающая любовь, а вовсе не чудеса, которые она творила… это было главным, что отличало её от обычных людей. Она единственная, наверное, искренне следовала всем заповедям, которые нам оставила. И Кристаль была самым человечным человеком из всех, что я встречал в своей жизни.

Арон смотрел куда-то в окно — но Таша знала, что видит он совсем иное. Впрочем, Лив не дала ему углубиться в воспоминания, требовательно дёрнув амадэя за рукав:

— И что было дальше?

Тот моргнул, возвращаясь в реальность из своих неведомых далей.

— Дальше… а дальше Кристаль подошла ко мне и спросила, как меня зовут. Так же, как спрашивала остальных ребят до этого. Я смотрел на неё, пытаясь поверить, что эта женщина и есть наша легендарная спасительница. Я смотрел… и не понимал: если она спасла нашу Долину, если спасла весь человеческий род, то почему не смогла спасти нашу деревню? Одну-единственную маленькую деревню? Неужели ей сложно было совершить ещё одно чудо? И почему Богиня, имя которой она прославляет, не уберегла моих родителей и мою сестру?

Я молчал, и она ещё раз спросила, как моё имя, и я взорвался. Я выкрикнул ей в лицо все свои обвинения, я едва не кинулся на неё с кулаками — но два дэя потащили меня прочь со двора, а я всё кричал, и Кристаль молча смотрела мне вслед…

Меня хотели высечь. Потом подумали, что Кристаль наверняка этого не одобрит, и просто заперли в одной из келий. Я должен был просидеть там без еды два дня. Естественно, пропустить пир в честь нашей гостьи. И вот я лежал в углу и плакал, и ненавидел себя в этот момент. Думал, почему я один не смог сдержаться, когда все ребята во дворе лишились семей и дома — у кого-то их отняла нечисть, у кого-то болезнь, — и все молчали. Почему я один оказался таким глупым? Почему я единственный не был готов на всё, чтобы уехать с ней?.. Но долго моё отчаяние не продлилось. Дверь в келью внезапно отворилась, и я не поверил своим глазам: внутрь вошла Кристаль. Она велела дэям закрыть дверь и ждать снаружи, а сама села на пол рядом со мной, чтобы поговорить.

Я плохо помню этот разговор. Я не хотел слушать. Она говорила что-то о том, почему так вышло с моими близкими, а мне не нужны были оправдания. И отчётливо помню всё лишь с момента, когда Кристаль спросила, хочу ли я пойти с ней. Я переспросил, решив, что мне послышалось, а она терпеливо повторила, что я — тот, кого она хочет увезти с собой. Что я единственный, кто ей подходит, ибо остальные чувствовали то же, что и я, но никто не высказал этого. Потому что остальные боялись её, потому что остальные готовы были на всё, лишь бы угодить ей, и никогда не рискнули бы навлечь на себя даже гнев настоятеля, не то что её гнев… но я уеду туда, где Кристаль селит таких же детей, как я. Искренних и чистых душой.

Я согласился, не раздумывая. Отчасти потому, что иначе завтра меня всё-таки ждала бы порка от настоятеля. Об этом я тоже честно сказал Кристаль, на что она улыбнулась и сказала, что там, куда мы поедем, меня пороть никто и никогда не будет. Это окончательно убедило меня в правильности моего выбора, и тем же вечером мы уехали. Кристаль не почтила пир своим присутствием.

Когда мы прибыли в монастырь Первейших Сестёр…

— А я знаю этот монастырь! Мама нам с Ташей про него читала, помнишь, Таш?

— Помню-помню. Только не перебивай, ладно?

— Хочу и перебива-ах… ю!

— Кто-то зевает, я смотрю? — Арон шутливо коснулся носа Лив, словно нажав на кнопку, и девочка немедленно скорчила обиженную рожицу. — Так вот… там сироты жили не в кельях, а в отдельных домах, которые выстроили на территории монастыря специально для них. Для нас. В комнатах мы жили по двое, и по прибытии меня поселили с мальчиком на три года старше меня. Всего три года… но он был куда взрослее и меня, и своих лет. Его семью убила нечисть, когда ему было шесть, и он рос при монастыре на территории нынешней Равнинной. В обитель Кристали его привезли за полтора года до меня, в сравнении со мной он был старожилом… и, как шутили другие ребята, немедля «распростёр надо мной крылышки». Подолгу разговаривал со мной, играл, тормошил, веселил, выводя из уныния, в котором я пребывал. Утешал меня. Он дал мне то, чего тогда не могла дать даже Кристаль… на мои слёзы и вопрос «почему» он сказал, что даже посланница Пресветлой не всесильна. Что она всё-таки обычный человек, далеко не всесильный… и именно в этом её сила. Потом, когда я дорос до того, чтобы беседовать с Кристаль на равных, я принял другое объяснение, но тогда это оказалось тем, что я хотел услышать. И однажды, в очередной мой приступ уныния… я по натуре вообще меланхолик… этот мальчик предложил мне ритуал кровного родства.

Таша понимающе кивнула: этот ритуал она знала. Из тех же учебников. Сейчас эта традиция была давно позабыта, но тысячу лет назад ей придавали большое значение; она шла со времён варваров, прибывших в Аллигран из-за моря. Два человека резали себе ладони, брались за руки так, чтобы их кровь смешалась, и таким образом для всех официально породнялись. С помощью этого нехитрого действа и дети, и взрослые становились полноправными членами чужих семей и кланов.

На секунду Таша удивилась, почему Лив, которого всего этого знать не могла, не задаёт никаких вопросов, но затем взглянула на сестру — и её закрытые глаза вкупе с мерным сопением мигом развеяли удивление.

— Он предложил мне стать моим братом, — продолжил Арон, — а я понял, что он давно уже им стал. Старшим братом, защитником и другом. С другими ребятами спустя какое-то время мы тоже подружились так, что стали одной большой семьёй. Я заново обрёл всё, что потерял… но человека ближе и роднее, чем мой новообретённый брат, у меня не было и не могло быть.

— И его звали Лиар, — негромко сказала Таша.

Мгновение Арон молчал.

— Да, его звали Лиар, — просто ответил он потом. Скосил глаза. — А наша стрекоза всё-таки уснула, как вижу… пожалуй, закончим историю в следующий раз.

— А, может…

— В следующий раз, — непреклонно повторил Арон, бережно подхватывая на руки спящую Лив, невзирая на жалобу в Ташиных глазах. — Джеми, пойдём. Таша, не забудь выпить настой.

Вздохнув, она послушно пожелала всем спокойной ночи. Выслушав ответные пожелания, проследила, как выходят на лестницу Арон и Джеми, аккуратно прикрывший за собой дверь. Сделав пару глотков, отставила кружку обратно на тумбочку — и, потушив прикроватный светильник, легла, глядя в потолок.

Как он может помнить всё это? Его детство ведь было так давно… хотя он же говорил когда-то: главное — забыть, как долго живёшь на этом свете. Если думать, что был маленьким каких-то тридцать лет назад…