Аниото. Проклятие луны (СИ) - Дронова Анастасия Страница 41

— Будешь жить в комнате тети Наташи, — добавила, поправ угол фотографии, висевшей на стене. Казалось, если повернусь к парню, он прочтет все в моих глазах.

Выдала Владу постельное белье, объяснила, где в шкафчиках на кухне лежит мой стратегический запас Ролтона и кукурузных палочек — я не фашист, чтобы морить голодом гостя, хоть и не совсем желанного. Напоследок всучила ему новую зубную щетку — купила ее перед поездкой к бабушке, а вот взять забыла — и полотенце. И ретировалась до того, как в спину полетело очередное «спасибо». Приглушенные стеной звуки стихли через полчаса: судя по всему, он не врал об усталости.

В комнате долго сидеть не смогла и ушла в зал, даже включила бессмысленный сериал в перемотке на «Камеди», но тревога так и не прошла. В холодильнике и в серванте не было свежих сладостей, чтобы заесть копошащееся в кишках чувство — а ближайший магазин закрылся 15 минут назад — как раз когда я поняла, что ситком про группу друзей-студентов не помогает. Готовить что-то было просто лень. Выпила еще кофе вприкуску с тем же многострадальным печеньем, и решила вернуться в свою комнату. Шла медленно, чувствуя, как немеют ноги, не желая идти. Но это только разозлило, пробудив упрямство.

Что я, в самом-то деле? Я же у себя дома!

Затоптала без какого-либо уважения к спящему человеку. Думала, я еще долго не усну, прислушиваясь к шорохам по ту сторону, но как только голова оказалась на подушке, я нырнула в мир спутанных сновидений. Одни сменялись другими, перемешиваясь с чужими воспоминаниями, будто кто-то специально вертел стеклышко калейдоскопа, чтобы не дать мне обнаружить связь.

Под конец этого бурлящего потока вынырнуло кое-что. Знакомый силуэт, сотканный, будто из миллиарда снежинок со знакомой морозной свежестью в голосе.

— Он принял решение. И так будет лучше для вас обоих…

Мара повернулась, чтобы раствориться в набирающем обороты снегопаде, но девушка, в чье тело мое сознание только что приземлилось и заняло место в зрительном зале, остановила ее, грубо и отчаянно схватив за запястье. Она знала, что это будет их последняя встреча, если позволить ей вот так уйти.

— Нет…! — крик отчаяния оборвался, когда девушка встретила взгляд цвета замороженного льда. — Пожалуйста… Я не смогу без него…

Отрывистые фразы заменили судорожные всхлипы. Дрожащая рука принялась комкать меховую одежду в районе живота, а внутри что-то болезненно сжалось.

Брюнетка смотрела, как на носки ее грубо сшитых зимних сапог опускаются снежинки: безмолвно и неумолимо. Подобно женщине, стоящей рядом, зима была прекрасна и беспощадна. Люди умирали от суровых холодов, а ледяная стихия была равнодушна к их стенаниям и просьбам. Как и Богиня, что приносила вьюги взмахом своих белых ресниц.

Девушка опустилась на упавшее дерево — на обдуваемую ветром сторону, где чернела кора. Ноздри щекотал морозный запах еловых иголок и далекого отсюда костра. Горячие слезы капали из ее глаз, намереваясь растопить падающий на ее колени снег.

Было холодно. Холодно вокруг. Холодно и пусто в душе. Обняв себя руками, она снова посмотрела на возвышающуюся над ней фигуру, которая будто невесомо парила над снежным настилом.

— Может… можно отвести проклятие…?

Голос дрожал больше не от морозного воздуха, а от надежды, смешанной с подступающей безысходностью.

Марена повернулась. Корка льда ее радужки растопила жалость и какое-то теплое чувство, не любовь, но очень близкое. Симпатия…?

Женщина коснулась бледной кожи в районе ключиц и сняла с шеи кулон — шлифованный прозрачный камень со знакомым символом. Крестом с перечеркнутыми лучами.

— Это поможет, — тихо произнесла она, протягивая девушке кулон на покачивающемся шнурке. Дрожащая рука крепко стиснула подвеску. Девушка подняла глаза — благодарность затопила ее сознание, вылившись беззвучными слезами.

Но ненадолго… — холодный, полный грусти голос, разрезал свистящий ветер, который тут же прекратил играть с заиндевелыми темными кудрями ее собеседницы. — Косой Крест предаст баланс его душе, не даст яду проклятия поглотить сознание. Но сколько это продлиться, даже я не знаю. Флур Лунар [Flùr lunar (гэльск.) — лунный цветок], что он сорвал, будет требовать равноценную жертву.

Рука девушки нервно скользнула по животу.

— Это моя вина, — в голосе Мары скользнуло едва уловимое сожаление. — Енос всегда был нетерпеливым ребенком. Проклятие не настигло его, если бы…

Окончание предложения я не услышала. Меня вырвало из воспоминания, рассеивая его на сотню разрозненных осколков: лицо с мраморной кожей и льдисто-голубые глаза, завихрения снега, смазывающие пейзаж: деревья, потерявшие листья, напоминали скелеты, даже припорошенные зеленые лапистые ели не разбавляли картину. И последним мелькнул крестообразный знак и блики солнца на прозрачном камне.

Что-то мягкое коснулось щеки, заглушая обрывки сна, все еще звучавшие в голове.

Медленно открыла глаза. Но как только зрение сфокусировалось, дернулась, отскочила и прижалась спиной к стене. Другая половина разобранного дивана была занята черным леопардом. Глубокое дыхание поднимало его грудную клетку, с каждым таким движением, казалось, воздух вокруг редеет, заставляя рвано и сдавленно глотать ртом кислород. Тело прошиб холодный пот, и я задрожала. В этом момент, когда паника уже плескалась где-то на поверхности, в голову пришла мысль, напитанная надеждой: «А вдруг это сон?»

Зажмурилась, досчитала до пяти, глубоко вдохнула и выдохнула. И осторожно разомкнула веки. Но леопард не исчез. Напротив — мое громкое дыхание, а может, даже и всплеск страха, разбудило его.

Желтые глаза лениво приоткрылись. Животное зевнуло, из его горла вырвался приглушенный рык. Я подскочила, вжалась в угол дивана и как под гипнозом наблюдала, как леопард, облизнувшись, подтянулся, выгибая спину и цепляя ногтями синтетический шелк на простынях.

Сглотнула, мысленно пытаясь максимально слиться с цветочным узором обивки на спинке дивана. Ногой пыталась подцепить скомканный в противоположном углу флисовый плед. А что? Накроюсь им и буду притворяться мертвой грудой вещей. Но сосед по кровати раскусил мой маневр. Леопард выпрямился — пружины дивана натужно застонали. Животное наклонило морду, кончики ушей дернулись: леопард неумолимо приближался. Когда между нашими носами осталась пара сантиметров, леопард втянул воздух вокруг моего лица, его усы защекотали щеку, а влажное дыхание окутало все вокруг. Подавилась воздухом, когда он фыркнул, мотнув головой.

Он еще с полминуты сверлил меня своим янтарным взглядом — в нем не было той злобы и жажды крови, как тогда в лесу. Лишь любопытство. Дикий кот отстранился — я выдохнула. Но слишком рано — в следующую секунду массивное тело рухнуло обратно на диван, а кошачья голова нашла теплое место у меня на коленях.

Внутренности от страха превратились в лед, а болезненный спазм в груди без промедления запустил сердце в ускоренном темпе.

Но с первым коротким урчанием, паника стала отступать.

[1] Flùr lunar (гэльск.) — лунный цветок

Правило 17.1. Не корми дикого зверя сырым мясом, а то он может отомстить

Прошло два дня после того, как Влад попросился переночевать, а на утро я обнаружила, что университетский сказочник обратился в большую черную кошку. Благо, что леопард больше не порывался меня съесть. Вместо этого, он с удовольствием грыз свиную ногу, купленную в мясной лавке. За эти дни квартира претерпела заметные изменения. Пришлось достать с балкона металлический тазик и использовать его вместо миски, а ковер застелить плащевой тканью, в надежде не загубить любовно подобранный мамой интерьер, среди которого в самом начале списка значился большой овальный ковер в светлых тонах. Лотком стала ванна для собак — выложила за нее 1,5 тысячи на Юле. Странно, но дискомфорта вся эта ситуация не вызывала. Наоборот — я смогла спокойно выдохнуть. Во-первых, теперь уж точно нельзя было списать произошедшее в лесу на помешательство. Во-вторых, молчаливый и урчащий Влад нравился мне гораздо больше. К тому же, часть меня всегда хотела завести кота: такого, чтобы не драл мебель, вел себя прилично и не писал мимо кошачьего туалета.