Укушенная - Джордан Стефани Грей Страница 4

Однако в этом году всё по-другому, и внезапно, когда свеча отбрасывает тени между нами, я чувствую себя другой. Возможно, я стала старше. Выше. Будто я почти могу заглянуть за ограду детства и посмотреть в будущее. Селеста, может быть, и не хочет того же, но нормальная жизнь — двое родителей, дом с белым забором из штакетника и надёжный и неизменный распорядок дня — всё, чего я хочу. Моя мама ушла, когда я была совсем маленькой, и я не помню времени, когда у меня был кто-то ещё, кроме отца. Моего отца и Селесты. Других полицейских из его участка. Нескольких девушек из моей волейбольной команды. Прошлым летом Гранта Остина на месяц.

Вот и всё. Таков был мой круг общения всю мою жизнь.

По улице проезжает машина, заливая лимонное дерево светом. Там ничего нет. Конечно, там ничего нет. Это неприятное ощущение в животе вызвано совершенно другой причиной, и, возможно, Селеста права. Возможно, сейчас я готова к чему-то другому. К чему-то новому.

Селеста хватает меня за руку и сжимает её.

— Загадай желание, Ванесса.

Когда я закрываю глаза и задуваю свечу, я так и загадываю.

Я желаю большего.

Селеста отвозит нас на вечеринку на своей машине. Жёлтая краска снаружи почти вся проржавела, и мы кажемся бронзовым пятном в ночи, когда мчимся по Мосту Львов в сторону острова Анастасия.

Сент-Огастин состоит из двух частей, каждая из которых столь же историческая и населенная призраками, как и другая. На материке есть центр города с теснящимися мощёными улочками, где проводятся экскурсии с привидениями, музеи пиратов и давным-давно заброшенный замок. При солнечном свете это место кажется идеальным для отдыха. Пастельные цветы выглядывают из-за розовых стен, а черепичные крыши в испанском стиле затеняют большую часть площади. Однако именно ночью можно почувствовать её возраст. Это старейшее оккупированное европейцами поселение в Соединенных Штатах — конечно, это не имеет большого значения, поскольку вся земля в США уже была заселена людьми, которые жили здесь первыми, — но думаю, что это объясняет масштабы появления привидений. До Плимута, до Джеймстауна испанцы колонизировали это побережье. Этот город.

Сент-Огастин — такая же страна кровопролития, как и любая другая, и здесь более чем достаточно компаний, предлагающих туры с привидениями, которые только и ждут, чтобы вырвать у вас деньги и рассказать вам всё об этом.

Остров Анастасия находится по другую сторону моста, и он менее известен. Конечно, туристы будут его посещать, и туры с привидениями не исключат его из своих маршрутов. Но когда вы думаете о Сент-Огастине, вы не думаете ни об острове, ни о маяке с красной крышей, ни об отреставрированных особняках, которые появляются после каждого урагана, гордо и современно возвышаясь на древнем пляже, словно бросая вызов следующему шторму, который может обрушиться на вас со всей своей силой.

Мы с Селестой никогда не были на острове. Здесь живут богатенькие детки — те, кто ездит на роскошных автомобилях, оплаченных их родителями, и учится в престижных университетах на побережье. На самом деле они не тратят время на разговоры с нами, горожанами.

Селеста трижды стучит по рулю, пока мы пересекаем реку и добираемся до острова. Суеверие, которое она, без сомнения, унесёт с собой в могилу.

— Пять минут, — говорит она и ставит другой диск, даже не потрудившись взглянуть на стереосистему. Гремит музыка, слишком громкая и со слишком тяжёлыми басами, так что сердце уже болезненно колотится у меня между рёбер. — Готова?

— Обмочить трусики? Конечно. — Я прислоняюсь головой к полуоткрытому окну, жалея, что кондиционер не просто обдувает нас тёплым воздухом через старые пыльные вентиляционные отверстия.

— Это просто вечеринка, Несс.

— Для тебя, — говорю я. — На вечеринках ты превосходна. Весёлая и обаятельная, и все тебя любят. Я просто… Я всегда заканчиваю тем, что стою там и болтаю без умолку, пока люди не уйдут.

Она резко тормозит машину, когда мы проезжаем на красный свет. Резко поворачивая голову и задевая меня волосами по лицу, она сердито смотрит на меня.

— Ты не заставляешь людей уходить.

— Я не имела в виду…

— Мне всё равно, что ты там имела в виду. У меня очень тесные отношения с твоим подсознанием, и иногда оно может быть мега-стервой. Ты не заставляешь людей уходить, — загорается зелёный свет, но она не нажимает на педаль газа. Даже когда машина позади нас сигналит, она продолжает смотреть на меня. Она морщит лоб, и капелька пота скатывается по её носу к розовым губам. — Я люблю тебя, Ванесса.

— Я тоже тебя люблю, — легко отвечаю я. Потому что так оно и есть. Легко. Это самая простая вещь, которую я когда-либо говорила. Я люблю Селесту так, словно она моя плоть и кровь, а может, даже больше.

— Хорошо. Обещай мне, что постараешься хорошо провести время. Расслабишься. Повеселишься.

— Говоря «повеселишься», ты подразумеваешь, что я уже не веселюсь.

— Ну, если гигантская обувь подойдёт, — она запрокидывает голову и заливается своим звонким смехом, когда я хлопаю её по руке. Наконец, она нажимает на педаль газа.

— Десятый размер — не гигантский. Ты просто пикси.

— Я лучше буду пикси, чем снежным человеком.

Я бросаю сумочку на колени и показываю язык.

— Ненавижу тебя.

— Ты любишь меня.

Люблю. Но нет необходимости повторять это снова, и даже если бы я повторила, она бы меня не услышала. Она делает музыку громче, пока мы не оказываемся в зоне шумового загрязнения, и подпевает текстам, которые не сочетаются с лентами в её волосах или блеском на щеках. Но это Селеста. В ней множество людей. А во мне…

— Два блеска для губ, пачка жевательной резинки, газовый баллончик и швейцарский армейский нож из чистого серебра, любезно предоставленный одним очень обеспокоенным отцом, — кричу я, перечисляя содержимое своей сумочки, пока она не выключает музыку. — О, и батончик мюсли. Как думаешь, нам нужно что-нибудь ещё? — Я приподнимаю закуску за край мятой упаковки. Селеста бросает на неё взгляд, сворачивая не туда.

— По-моему, мы, похоже, приготовились к апокалипсису, а не к просто повеселиться.

— Эй, смотри на дорогу. Общественный пляж находится гораздо дальше.

Она дарит мне коварную улыбку.

— Кто говорил об общественном пляже? — Мы продолжаем спускаться по узкой дороге, затенённой высокими дубами, и сворачиваем на неосвещённую парковку у маяка в чёрно-белую полоску.

— Селеста, — предупреждаю я, чувствуя, как внутри у меня скручивается нехорошее предчувствие.

Она заглушает двигатель.

— Ты бы не согласилась, если бы