Хозяйка волшебной почты, или Сами с усами - Наталья Фирст Страница 4

Я задумчиво оглядела сто лет немытое помещение. Хорошая тебе собственность досталась, Арина. Хорошая. Что тут скажешь. Заброшенная почта и офигенные сотрудники. Или офигевшие? Тут большой вопрос.

Бегемот смотрел на меня с любопытством, развалившись на стуле.

Он молчал.

Я тоже молчала.

Крыса Муха смачно причмокивая мусолила веревочку от сарделечной жопки.

Охурметь, ситуация. Ну, Рррричард, ну, спасибо! Удружил, нечего сказать. Интересно, чем тебе так насолила Арлет?

Из груди моей вырвался тяжкий вздох. Кот лениво почесался.

- Чем планируешь заняться, хозяйка?

Его вопрос вывел меня из транса. И правда, чем? Я вздохнула еще раз, теперь уже потише, выдала первое пришедшее на ум:

- Для начала не мешало бы убраться. Тут у вас грязи по колено.

- Это точно, – тон и поза кота не изменились, – самому тошно смотреть. Но, что поделать? Не было тут хозяйской руки. Давно не было.

Прозвучало это так флегматично, что я почувствовала - вновь закипаю. Захотелось поднять что-нибудь тяжеленькое и запулить в эту наглую морду. Вот прям в самую серединку. Чтобы сбить спесь. Чтобы подпрыгнул и свалился.

Бегемот словно почувствовал. Неохотно завозился, сел по-человечески.

- Когда начнешь?

Я благоразумно решила не устраивать скандал.

- Да прямо сейчас. Мне бы только переодеться и раздобыть тазы-ведра. – Взгляд мой пробежался по полу, перетек на черное от грязи окно. - Еще тряпки, веник и воду. Здесь есть что-то такое?

Кот не ответил, спрыгнул беззвучно со стула, потянулся, выгнув спину. Бросил на меня небрежный взгляд, скомандовал:

- Иди за мной.

И направился к двери, вещая на ходу:

- Переодеваться лучше в хозяйской спальне. Это там. – Указал лапой вдоль по коридору и направо.

Я метнулась к выходу, на крыльцо, прихватила здоровенный чемодан Арлет, поняла, что фиг смогу его поднять, и приняла толкать ногой перед собой по пыльным доскам.

Кот куда быстрее меня достиг нужной двери, остановился и кивнул.

- Вот спальня. Ты пока переодевайся, а я посмотрю все остальное.

Он еще что-то буркнул, но я не расслышала. Попросту затолкала через порожек багаж и закрыла дверь.

***

Первое, что я увидела в спальне - огромное ростовое зеркало без намека на раму, намертво вмонтированное в стену. Чему несказанно обрадовалась. Спину, то самое место, где недавно покоилась ладонь бешеного Ричарда, нещадно жгло. И мне хотелось посмотреть, что за зараза там завелась.

Я расстегнула платье, спустила с плеч, подхватила упавший шелк, чтобы не изгваздать на грязном полу, переложила на кровать. Обернулась к зазеркалью тылом, собралась с удовольствием почесаться, пройтись коготками по раздраженному месту, но вместо этого охнула.

На коже, чуть повыше забавных коротеньких панталончиков, расцвел ярко алый вензель. Нормальный такой, как на гербе. Две четкие буквы - «R» и «А» в затейливом кружеве завитков. Что бы это могло значить?

Мозг услужливо подсказал ответ. Я с ним решила не согласиться, старательно помотала головой, надеясь, что наваждение развеется. Потом коснулась пальцами букв, почувствовала выпуклый твердый контур. Сглотнула.

– Да ну, нафиг, – ошарашенно произнесла я, – только не говорите, что это значит Ричард Абернати!

Вензель под пальцами обрадованно пошел искрами и начал светиться все тем же алым светом. Я отдернула руку. Поспешила возразить неизвестно кому:

– Не-не-не, я не согласна. Скажите еще, что это метка истинности!

Знак на коже радостно сменил цвет с алого на золотой.

– Да черт вас раздери!

Я даже притопнула ногой. Просительно подняла глаза к потолку, обращаясь к высшим силам:

– Давайте, поменяем на что-нибудь другое. А? Если уж вам так приспичило соорудить мне татушку, пусть это будет что-то безобидное. Цветочек там, птичка, сердечко, бабочка, ящерка... А?

Высшие силы остались безучастны к моей мольбе.

– Только не Ричард! Ну пожалуйста.

Подождала еще немного и расстроено вздохнула:

– Фиг тебе, Арина, а не птичку. Будешь ходить с клеймом. Главное, этому хаму не показывать. А там, глядишь, как-нибудь само рассосется.

Я вернула на тело платье, старательно застегнула пуговицы, уже осознавая простую истину – не рассосется. Ни за что.

Глава 2.3

– Эй, хозяйка! – просунулась в дверь усатая морда. – Мы нашли ведра и тазы.

– А стучать вас не учили? – нервно обернулась я, украдкой почесывая татуху.

– Зачем? – искренне изумился Бегемот. – Люди обычно не стесняются котов. Про крыс я и вовсе молчу.

– Обычных может не стесняются, а ты говорящий! – припечатала я. – Будь добр без разрешения ко мне не входить.

– Скажите, какие мы нежные, – фыркнул кот. – Так ты пол мыть будешь или ну его?

– Буду! – решительно объявила я. – Я в такой грязище ночевать не собираюсь!

– Как знаешь.

Дверь нарочито медленно закрылась. Я подумала и подперла ее стулом. А после кряхтя взвалила чемодан на кровать. Может, в нем есть что-то подходящее? И вообще, интересно, что мне досталось от бешеного супруга Арлет. Надо бы переодеться в одежонку попроще. В моем шелковом платье разве что с Ричардом под ручку прогуливаться. И уж никак не драить полы.

Через десять минут копания в недрах чемодана я пришла к неутешительному выводу – как бы там ни было, а леди Абернати вряд ли когда держала в руках тряпку и ведро. Наряды были сплошь вечерними, и я, пребывая в полном восторге, приложила к себе одно за другим десять шикарных платьев.

Любовно перебрала дорогущее кружевное белье. Пропустила меж пальцев нежнейшие чулки. С облегчением отыскала пару шерстяных костюмов попроще. Отложила в сторону полупрозрачный пеньюар, шаль, горжетку и шитую бисером пелерину.

Несказанно обрадовалась костюму для верховой езды. Какие-никакие, а брюки. С завистью осмотрела остальное барахло. Оценила шикарные туфельки.

А потом всерьез задалась вопросом: «Чем эта невинная мордашка так прогневила мужа, что он с ней решил развестись? Жила себе – не тужила. В шелка и бархат наряжалась».

А как до меня дело дошло – так на тебе, дорогая, пыльную домину, с которой непонятно что делать, говорящую живность и платья в память о лучших днях. И где справедливость? В сердцах я захлопнула крышку чемодана.

Чуть поразмыслила и попыталась сама себя успокоить: «Ну и ладно, зато будет чего продать, если это наваждение завтра не закончится. Потому что кушать хочется вот прямо сейчас, а как тут заработать денег, пока не имееется ни малейшего представления».