Возвращение - Галина Дмитриевна Гончарова Страница 39

Элиза врала практически в каждом слове. Правдой было лишь то, что сегодня она уже умудрилась принять двух клиентов и заработала.

А остальное…

Не шла она домой, а ждала знака от Истермана. И не нападал на ее, конечно, никто. И даже мать с сестрами не погибли бы без ее денег. Хаанс кое-что оставил, да и лембергская община помогала своим. Наоборот, мать не раз уже намекала Элизе, что ее ремесло закроет перед сестрами все дороги, кроме одной. Той самой.

Кто ж возьмет в жены сестер шлюхи? А вдруг и они гулящие станут? Или дети их?

Нет-нет, такого в хорошую семью не надобно!

Так бы можно кого из сестренок сговорить за хорошего парня, и чтобы делом отца занялся, мастерская-то стоит. Или самой Элизе замуж выйти. Но…

Элизе просто хотелось другой жизни. И ключ к ней стоял рядом. Смотрел… непонятно. Не заинтересовался?

Женщина удвоила усилия.

Жаловалась, плакала, умоляла проводить ее, потом попробовала встать на ноги — и охнула. Якобы, ногу подвернула.

— Теодор, мин жель, помоги мне? — предложил Истерман. — Давай проводим девушку в спальню, и я позову лекаря?

Фёдор поднял брови, но… почему бы нет?

Чем ему нравилось на лембергской улице, так это непринужденность обхождения. Кто во дворце был, тот поймет. Там-то слова в простоте не скажут, все кланяться будут, титуловать да величать, пока смысл речи поймешь, с тебя семь потов сойдет.

Платья парадное, тяжеленое, носи, ходи чинно, гляди скромно, голос не повышай, а чтобы кому руку подать… да ты что! Такое умаление царского достоинства!

Никак нельзя такое допустить!

А тут…

Проводить?

Почему бы и нет. И девушка Фёдору понравилась, она была похожа на Устю. Волосы такие же, красивые…

Элиза мысленно фыркнула.

Клюнул, карасик.

И оперлась на его руку, притиснулась грудью. Вот так, чтобы почувствовал… есть?

Есть!

Глава 8

* * *

Фёдор не видел ничего плохого в том, чтобы помочь девушке. Почему бы нет?

Чуть насторожился он, когда Руди вышел из комнаты, и они с Элизой, так представилась красотка, остались наедине.

Элизу устроили на кровати, которую Руди лично выписал из Лемберга. Ему привычка ладожан спать на лавках и сундуках казалась варварской, о чем он и говорил другу Теодору. Впрочем, Фёдору тоже не слишком нравились лембергские кровати. Какие-то они неудобные, жуткие, массивные….

— Я сейчас…

Продолжить он не успел. Элиза схватила его за руку, прижала ладонь Фёдора к груди.

— Умоляю, не уходи! Прошу тебя! Мне так страшно!

— Тебя здесь никто не тронет, — запротестовал Фёдор, чувствуя, как в ладонь упирается острый сосок. — Обещаю…

— Мне спокойно, когда ты рядом. Ты такой сильный, такой смелый… ты меня защитишь, правда?

И кто бы ответил отказом?

Фёдор не стал исключением. Он промычал что-то невнятное, и кивнул.

— Д-да…

— Я знала! — Элиза придвигалась все ближе, голубые глаза ее сияли, рыжая коса ползла к Фёдору… и кто бы устоял в таком случае? А уж когда к его руке прижались нежные девичьи губы…

Элиза отлично знала, как надо поступать с девственниками, да и с нерешительными клиентами.

Движение, другое…

Фёдор и сам не понял, как оказался лежащим на кровати, а нежные женские ручки уже стянули с него всю одежду, и добрались до самого важного…

А потом и думать было поздно.

Словно морская волна в нем поднялась, приливом, швырнула на медноволосую красавицу, заставила подмять под себя, стиснуть…

Не эту он видел сейчас под собой.

Другую, с которой эту роднил лишь цвет волос.

А остальное все не то, не так… запах, вкус, стоны…

Волна поднималась все выше и выше, захлестывала, несла его на своем гребне, и он уже сам не понимал, чьи стоны звучат в комнате, чьи крики… ничего не понимал, пока не взорвался ослепительно яркой звездой на самом пике наслаждения.

И только потом упал рядом, выдохнул…

О девушке он даже и нее подумал. Какая еще девушка?

Не та, не то…

Хоть и приятно ему было, но словно привкус мела на зубах чувствовался.

Мерзкий привкус подделки.

— Теодор? — Руди заглянул в дверь, хотел, было, ухмыльнуться, но вдруг побледнел.

Медленно, очень медленно, контролируя каждое свое движение, вошел внутрь, закрыл дверь, заложил засов, выдохнул.

— Теодор?

— А? — откликнулся Фёдор.

— Ты… ты в порядке?

— Не знаю, — Фёдор пребывал еще в том расслабленном состоянии, когда мир хорош и прекрасен. Но увы — не особенно еще ясен.

— Ты… — Руди сделал шаг вперед, второй. Фёдор хотел, было, возмутиться бесцеремонностью друга, но тут Руди добрался до кровати, коснулся руки Элизы. — Теодор, ты ее убил?

Только после этих слов Фёдор догадался повернуть голову и посмотреть на Элизу.

И — едва не взвизгнул. Скатился с кровати на пол, ударился коленом, но боли даже не почувствовал.

То, что лежало рядом… сложно было поверить, что еще несколько минут назад это была очаровательная красавица.

Сейчас это было нечто жутковатое.

Тело покрывали синячки и ссадины, кое-где краснели укусы, на бедрах виднелись потеки крови… самым страшным было не это.

Страшными были синие следы пальцев на горле девушки.

Следы ЕГО пальцев.

И лицо.

Синее, искаженное, с вывалившимся языком… оно было воистину страшно! И Фёдор пополз по полу как был, на ягодицах, лишь бы сдвинуться куда-то от этих страшных, обвиняющих глаз.

Ну хоть куда…

Хоть под одеяло бы… да на нем ЭТО и лежит!

Еще бы немного, и Фёдор попросту обмочился бы. Руди не позволил.

Схватил со стола скатерть, прикрыл покойницу, вздернул Фёдора за руку вверх.

— Теодор! Очнись!

— А…

Руди перекрестился — и влепил царевичу такую оплеуху, что у бедняги зубы лязгнули. Зато ум с разумом соединились, и Фёдор уже осмысленно поглядел на друга.

— Руди⁈

— Тео, приди в себя. Нам сейчас нельзя поддаваться панике.

— Да… да…

— Ты сейчас оденься и пойди в соседнюю комнату, а эту я закрою…

— Да…

— Потом друзья уйдут, я всех отправлю. А мы с тобой вынесем ее тело.

— М-мы⁈

— А кто еще, Теодор? Никому нельзя такое знать! Никому!

С этим Фёдор был полностью согласен.

Убийство… понятно, что никто бы ему ничего не сделал. Никто его судить не будет, убей он хоть десять девок.