Тоскуя по ней - Тиффани Робертс Страница 38

— Никто не смеет утверждать, что вам, людям, не хватает воображения. Хотя я не удивлюсь, если где-то за Завесой есть такие существа. Боги знают, что существует в дебрях других миров.

— Значит, есть шанс…

Он взял ее за подбородок и наклонился ближе, сверля взглядом.

— Смертная, ты моя.

Уиллоу усмехнулась.

— Я на это не соглашалась.

— Это ничего не меняет.

Тот странный трепет в ее животе вернулся. Она изучала его лицо — его совершенное, чувственное, обманчиво человеческое лицо. Теперь, когда она знала, что скрывается за ним, она могла различить то, что даже его гламур не полностью скрывал: лёгкое свечение в глазах и искристые голубые точки в их глубине.

— Это не утомляет, постоянно маскироваться с помощью магии? — спросила она.

Снова выражение его лица смягчилось, и он провел большим пальцем по ее подбородку.

— Нет. Это естественно. Я вообще редко думаю об этом. Но когда я позволяю чарам гламура исчезнуть… Что ж, я чувствую что-то сродни свободе, которую ты описывала, когда уезжала из Флориды.

— Ты можешь сбросить его сейчас. Тебе не нужно прятаться от меня.

Он ухмыльнулся.

— О, ты даешь мне свое разрешение, не так ли?

Уиллоу фыркнула и отодвинулась от него. Перекинув ноги через каменную стену, она спрыгнула вниз.

— Просто подумала, что, поскольку вокруг никого нет, ты захочешь… быть собой, — отряхнув зад, она повернулась к нему лицом.

— Я понимаю, — он тоже отвернулся от города, но вместо того, чтобы спуститься, взобрался наверх и встал на стене, небрежно расстегивая манжеты рубашки. — Ты хочешь погреться в лучах моей красоты, не так ли, Фиалочка?

— С другой стороны, оставь свой гламур. Мне не нужно… — Уиллоу прищурилась, когда он начал расстегивать передние застежки корсета. — Что ты делаешь?

— Даю тебе именно то, что ты хочешь, — Киан снял жилет, повесив его на стену, а затем эти длинные, ловкие пальцы занялись рубашкой. Он вытащил ее из брюк и расстегнул каждую пуговицу сверху донизу, медленно обнажая грудь. Соблазнительно.

— Я не говорила тебе раздеваться!

— Ты хочешь меня видеть, Уиллоу, — он спустил рубашку с одного плеча, затем с другого и стянул ее. Она упала поверх жилета, уже забытая. — Настоящего меня.

Гламур растаял. На ее глазах его бледная кожа приобрела легкий сероватый оттенок, черты лица заострились, уши удлинились, получив длинные кончики, а на голове материализовались рога. Его ногти превратились в черные когти, а клыки стали более заметными. Голубизна глаз расширилась, захватив белки, и загорелась неземным сиянием, которое отразилось на серебряном пирсинге.

— Вот он я, — Киан развел руками, и появилось нечто новое, от чего у Уиллоу перехватило дыхание.

Переливающиеся, как паутинка, крылья.

Они развернулись у него за спиной, излучая собственное тусклое свечение. Четыре крыла, похожие на крылья стрекозы, мерцали бледно-голубым светом, который при движении менялся на пурпурный и зеленый. Они выглядели изящными, с плавными, закрученными узорами, которые не могли быть естественными, и все же они излучали атмосферу силы и величия.

Уиллоу была рада, что они были только вдвоем здесь, под бескрайним звездным ночным небом. Потому что этот момент… был для нее. Киан полностью раскрылся перед ней.

И он был до боли красив.

Он мог бы быть моим.

Нет. Нет, Уиллоу. Не позволяй мыслям идти по этому пути. Он инкуб, помнишь?

Непрошеный, ее язык выскользнул и пробежался по губам. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось, и ей было очень, очень тепло.

— Как… каково это — иметь крылья?

Прозрачные крылья Киана лениво взмахнули, мерцая еще ярче, когда он взглянул на них через плечо.

— Это… нормально. Для меня это так же нормально, как и для тебя их не иметь. Не то чтобы они были полезны в эту современную эпоху.

Пальцы Уиллоу согнулись.

— Можно мне потрогать их?

Четырнадцать 

Киан уставился на свою маленькую смертную. Тишина окутала его, оставив только учащенное биение сердца отмечать течение времени. Все остальное застыло. Мгновение в стазисе, выхваченное из потока и подвешенное на невидимых нитях Судеб.

Он уже показал Уиллоу больше, чем когда-либо должен, больше, чем показывал кому-либо. Почему? Почему он стоит здесь, обнаженный, выставляя себя напоказ перед ней? Прихорашиваясь для нее? Почему он сразу не отказал ей в просьбе? Думать не о чем.

Крылья фэйри были… священными. Могущественными. Уязвимыми. Источником огромной силы и одновременно огромной слабости.

Чтобы позволить прикоснуться к ним, требовалось предельное доверие. Это была самая глубокая форма близости, в которой мог участвовать фэйри, уступающая лишь обряду раскрытия истинного имени — оба действия обычно предназначались только для истинных пар.

Уиллоу не приняла то, что она его пара, а Киан не смирился с тем, что означала их связь. Она была нужна ему для выживания, да, и она искренне заинтриговала его… Но это казалось большим шагом.

И все же он обнаружил, что спускается со стены, несмотря на свои сомнения. Он легко приземлился на траву, встретился с ней взглядом и глубоко вздохнул. Воздух был напоен ее сладким ароматом, который так идеально чувствовался здесь, вдали от городской вони.

Как я могу это сделать?

Как я могу не сделать этого?

Его сердце забилось быстрее, когда он повернулся к ней спиной. Слегка наклонившись вперед, он оперся ладонями о каменную стену. Напряжение пробежало рябью по мышцам спины, но он усилием воли прогнал его, сосредоточившись на далеких городских огнях. Сосредоточившись на ее запахе.

Приглушенный хруст земли и шуршание травы под ногами возвестили о приближении Уиллоу.

— Они такие красивые, — тихо сказала она.

Его кожу покалывало от осознания. Он почти чувствовал ее руку, зависшую над верхним правым крылом, почти ощущал ее тепло, но она не прикасалась к нему. Пока нет. Его крыло дернулось.



— Продолжай, Фиалочка, — прохрипел он. — Но будь нежна со мной.

Она усмехнулась.

— И это говорит мужчина, который воплощает в себе все, кроме нежности.

Он хмыкнул, и огонь вспыхнул внизу его живота, по спирали распространяясь наружу.

— Помни, Уиллоу… Я чувствую твои желания. Я буду нежен, когда ты действительно этого захочешь.

Вспышка похоти, исходящая от Уиллоу, заставила его сжать губы и обхватить камень руками. Он упивался ей, отчаянно желая большего, когда член затвердел. Ее желание никогда полностью не угасало, но она хорошо справлялась, сдерживая его. Подобная ошибка была тем, что он не хотел упускать.

Пальцы коснулись его крыла. Это было нежное прикосновение, такое легкое, что он подумал, не почудилось ли ему это, но когда она провела этими пальцами вниз, дрожь пробежала