Сойти с ума (СИ) - Мира Форст Страница 38

— Так покажешь вход в тоннель? — поторопил герцог любительницу демонов, заметив, что остальные скаженные начинают проявлять к ним интерес.

— Он там, — махнула девушка рукой, указывая направление и вернулась к костру.

Чарон с Бригиттой поспешили скрыться от слишком уж организованной и слаженной группы пещерников.

— Трава на их коллективный разум что ли действует? — недоумевал герцог.

— Лучше так, чем они вели бы себя агрессивно, — заметила его спутница.

Эллочку в качестве фонарика использовать не пришлось, тоннель отлично подсвечивался вересковыми камешками. Сам лаз представлял собою довольно-таки широкое пространство, где даже Чарону с его ростом можно было не пригибаться. Стены здесь держались и укреплялись за счет корневой системы деревьев Скаженного леса. Узловатые спутанные корни так причудливо переплетались, что в связке образовывали диковинные узоры, откуда выглядывали пестроцветные ящерки и пугливые длинноносые, пятнистые медово-белые кускусы.

Примерно через полчаса пути в воздухе ощутимо повеяло узнаваемыми ароматами, присущими исключительно морю. И почти сразу перед ними открылся вид на непостижимую водную стихию в обрамлении неровной скалистой гряды.

— Интересно, — подивился Чарон простоте выхода из тоннеля, абсолютно незаметного со стороны береговой линии, благодаря гладким неуклюжим валунам.

Складские помещения, закрытые на засовы, примыкали друг к другу и стояли так, что от воды их прикрывали скалы. Никаких караульных.

— Видимо, место такое глухое, что его даже не охраняют, — осматривался герцог. — Поэтому пещерники так легко и незаметно пробираются сюда.

— Но как они забираются в сами склады? Засовы выглядят серьезно, — заметила Бригитта.

— Какой-нибудь лаз прорыли, или ключ от засова нашли, — не сомневался Чарон.

— И что дальше? — спросила графиня, с жадностью вдыхая, впитывая, вспоминая ни с чем несравнимую ауру моря.

Здесь, в этом незнакомом и безлюдном месте, изумрудно-чернильная вода бурлила, ярилась, хлестала подножие грязно-серых скал, и Бригитта не могла оторвать взгляда от этой беспокойной и притягательной картины.

А Чарон не мог отвести взгляд от девушки, унесшейся мыслями куда-то далеко от него, да и от всего, что случилось с ней за последнее время.

Куплю дом у моря, чтобы ей было хорошо, — задумал герцог и ответил на ее вопрос.

— Заберемся на утес, откуда склады видно. Подождем, когда кто-нибудь объявится.

— С чего ты взял, что кто-то появится?

— Считай, интуиция.

— А если все-таки нет?

— Мы просто уйдем, — пожал плечами Волфуорт.

Он поднялся на выступ одного из утесов и помог Бригитте встать рядом, затем полез выше и вновь поднял ее. Так они и докарабкались достаточно высоко, туда, где их ног не доставали брызги, и где угрюмые камни прикрывали от ветра. Чарон нашел место, откуда хорошо просматривался единственный возможный путь к складам, кроме того, по которому явились они сами. Безлюдность, гул моря, суровый изломанный пейзаж могли бы действовать угнетающе, но только не на герцога с Бригиттой. Для Чарона, когда он находился рядом с графиней, все краски становились ярче. Он не замечал мрачности ландшафта. А девушка инстинктивно тянулась к герцогу, безотчетно полагая, что близость к Волфуорту исключает любую внешнюю угрозу. Она знала, чувствовала — если потребуется, он защитит ее.

Некоторое время они просто молчали, два путника на высоком зазубренном утесе, выше сердитого и неспокойного моря, выше самых громадных, разбросанных по всему берегу валунов.

— Кто твои родители? — первой нарушила молчание Бригитта. — Ты не говорил о них.

Девушка только сейчас поняла, что никогда и не интересовалась жизнью Чарона, настолько была поглощена лишь своими переживаниями. Как он рос, как достиг того, чего достиг, кем были его родители и где живут? Она ведь и не задумывалась о том.

— Они погибли, — коротко ответил ей Чарон.

— Не хочешь об этом говорить?

— Пожалуй, расскажу.

Восемнадцать лет назад.

— Мальчик мой, я купила тебе пряничных домиков, — раскрасневшаяся с мороза Кити выложила перед десятилетним сыном гостинцы.

Маленький Чарон любил сладкое. Особенно сахарные, в разноцветной глазури пряничные домики.

— Опять парня конфетами кормишь? — поцеловал жену в щеку герцог Валарет Волфуорт.

— Вовсе и не конфетами, — рассмеялась Кити. — Всего лишь пряниками. И признайся, Валарет, ты и сам не прочь полакомиться.

Чарон был счастлив тогда. Он очень любил своих родителей.

Семья жила в большом доме небольшого приграничного городка, где всех достопримечательностей — мощная крепость на границе с Севертауном, оригинальной постройки башня-каланча, дребезжащая карусель на центральной площади и густая дубрава с многовековыми деревьями.

Отец Чарона являлся комендантом города и, несомненно, слыл большим человеком, что не испортило его характера. Родовитый богач Валарет Волфуорт влюбился и женился на Кити Магдич, девушке своего круга, но из обедневшей аристократии. Сколько себя помнил Чарон, между родителями царили любовь и гармония.

Тот день, когда мама принесла Чарону пряничные домики, стал последним днем его счастливой жизни. А для родителей стал вообще последним днем их жизни.

В крепости долгие дни таился предатель, он и пропустил в заснеженный город чужаков. Северян.

На глазах у мальчика убили его славную и красивую маму. Отец продержался чуть дольше. Хороший управленец, но слабый воин. Валарет не смог защитить свою семью.

Когда трое северян закололи герцога, маленький Чарон запрыгнул на спину одного из напавших и перерезал ему горло.

Старший Волфуорт подарил сыну охотничий нож на десятилетие, всего лишь несколько недель назад, чем вызвал неудовольствие Кити.

Наверное, мама больше не сердится на папу, — думал Чарон, рыдая и завывая, после того, как убил этим самым ножом всех трех пришлых.

Позже он скажет, что северян в его доме убили защитники крепости.

* * *

— Боже, Чарон! — изумленно глядела на герцога графиня. — Как же ты справился с этим?

— Меня забрал дядя. Двоюродный брат мамы, — усмехнулся мужчина, впрочем, невесело. — Он был небогат и успел хорошенько распотрошить мое наследство. А в день моего восемнадцатилетия задумал избавиться от меня.

— Зачем, Чарон? — понимала теперь Бригитта, отчего зачерствело сердце генерала.

— В восемнадцать лет я мог начать самостоятельно распоряжаться всеми своими финансами и недвижимостью. Дядя остался бы не у дел.

— Что он сделал?

— Преподнес подарок к дню рождения. Пригласил поохотиться на оленей. Только вместо оленей вывел меня к берлоге белого медведя. Как позже выяснилось, дядя прикармливал зверя. Я должен был стать обедом хищника.

— Твой дядя поступил отвратительно, — совсем по-новому смотрела девушка на герцога Волфуорта. — Ты убил зверя?

— Нет. Я бы не успел. Меня спас Эрнис.

— Эрнис Лаварэнц? Твой друг?

— Тогда он еще не был моим другом, — краешком губ улыбнулся Чарон. — Я учился на первом курсе военной Академии, а Лаварэнц на втором. Мы едва были знакомы. По чистой случайности, Эрнис в тот день находился