Блажий Омут - Вадим Фарг Страница 37

От женщин кругом голова. Глава 3

Деревенька казалась намного меньше. Более напоминала хутор, обнесённый высоким тыном. И всё же оставалась узнаваемой. Этот обрыв над рекою. Эти ряды ульев в цветущем поле. Спутать было попросту невозможно. Я точно знал, где нахожусь. Вернее, не я. А хозяйка серебряного гребешка. Прелестная, юная Верея. Кто-то бы сказал, что она некрасива. Слишком худа и тонка станом, много детей не родит. Ступни и ладони слишком малы для долгой работы по хозяйству. А русая коса слишком толста и густа, что требует кропотливого ухода. Но увидев её, мне стало легко так, словно бы я родного человека встретил. Самого красивого и родного. И вправду всё ещё человека, ещё далёкого от долгих лет в теле мерзкой нежити в те дни.

Верея неспешно брела сквозь поле прочь от отцовских ульев. Облачённая в расшитый голубой сарафан поверх тонкой белой рубахи с алой лентой поперёк лба, она улыбалась ясному летнему солнцу, на ходу касаясь руками венчиков особенно высоких цветов. А вокруг деловито жужжали пчёлы. Девушка не боялась их нисколько. Она выросла на пасеке. Собственно, благодаря их семейному делу и возникла эта деревня на берегу реки.

В семье бортника народилось четверо детей: три старшие дочери и младший сын, которому по наследству и должны были перейти все ульи, а также небольшая медоварня на окраине. Две старшие дочери повыходили замуж одна за другой в прошлом году. Настал черёд и Вереи уйти из семьи, обогатив супруга щедрым приданым. Только девушка старалась не помышлять об этом. И на то у неё имелись весьма веские причины.

Лёгкие ноги несли её дальше через благоухающее поле. Но не к деревне, а вокруг неё. Туда, где высокий берег резко обрывался вниз, к быстрой речной воде. Там среди ласточкиных гнёзд можно было отыскать узенькую тропку, а по ней спуститься по откосу, держась руками за торчащие из глинистого берега корни.

Верея ступала осторожно. Съехать вниз на мягком месте и замарать сарафан ей нисколько не хотелось. Потому, когда кумачовые башмачки ступили на узкий песчаный бережок, девушка вздохнула с облегчением.

И тут же сдавленно вскрикнула, потому как крепкие мужские руки обняли её сзади и подняли над землёю.

Девушка тихо засмеялась и засучила в воздухе ногами, пытаясь вырваться на свободу. Но подкарауливший её добрый молодец держал крепко.

— Зорька моя ясная, — прошептал он на ухо девушки, заставляя её смеяться ещё пуще.

И без того прелестная Верея разрумянилась, развеселилась так, что глаз не отвести. Её лазоревые очи сияли счастьем, таким простым и хрупким.

— Ой, Лесь, голова твоя худая, отпусти, покуда не услышали, — сквозь смех взмолилась она.

— Кто же нас тут услышит? — юноша пожал плечами.

— Лесьяр, отпусти, кому сказала, — Верея попыталась придать голосу строгости, но выходило плохо.

И всё же широкоплечий молодой селянин поставил её на ноги. А затем развернул к себе лицом и звонко поцеловал в пунцовую щёку. Он был одет просто, если не сказать совсем уж бедно, но сложения был такого богатырского, что нечего удивляться тому, как легко снискал он взаимности у прекрасной Вереи.

— Голова твоя худая, — повторилась девушка, а сама привстала на цыпочки, чтобы обнять молодца за шею.

— Я уж думал, не придёшь, — признался могучий Лесьяр. — Хотел возвращаться, пока мастер меня не выгнал. Он уже бранить меня начал. Говорит, я вместо работы в кузне в лесу пропадаю, как русалками засватанный, — его лицо помрачнело. — Кстати о сватовстве. У нас в Лозовицах сегодня сваты собирались у дома мельника. Я не стал допытываться, к кому идут. К тебе спешил. Не потому ли ты задержалась, что сватов от богатого жениха встречала?

Верея отстранилась. На устах её цвела прелестная улыбка. Она глядела на парня с такой любовью, что за душу брало.

— Я на пасеке батюшке помогала. Там корова улей перевернула. А после за коровой этой глупой до самого бора идти пришлось. Её пчёлы в нос покусали, вот и убежала с перепугу, — рассказала она. — Не по своей воле задержалась. А что же до сватов, не бери в голову. Или наш уговор забыл?

— Я-то помню, — лик Лесьяра посуровел ещё больше. — Только мне в подмастерьях ещё год ходить. Я за тебя посвататься смогу не раньше, чем следующей осенью. И то предложу немного. Боги дадут, избёнку справить успею хоть какую. Да мастер мне на днях обещал половину доли в кузнице уступить.

Верея ласково погладила его покрытую светлой щетиной щёку.

— А я эту избёнку украшу лучше княжеских хором своими руками, — заверила девушка.

В ответ парень взял её ладони в свои. Поцеловал сначала одну. Потом другую. Будто она уже была его женою, которая делила с ним ещё не существующую избу и трудилась в ней этими самыми руками.

— Не тужи, милый Лесь. Ни одним сватам моего согласия не получить, кроме твоих на будущий год, — пообещала Верея.

— А ежели отец настаивать будет? — подмастерье кузнеца продолжал хмуриться.

— Сердце твоё не на месте, — она покачала головой. — Отец меня любит. Силой замуж выдавать не станет. Не страшись. Сёстры все мои по любви семьи создали. Меня уж точно неволить не станут.

Кажется, её слова успокоили Лесьяра. И тот снова привлёк девушку к себе. Поцеловал на этот раз в губы. А потом нехотя отпустил.

— Мне идти надобно, зорюшка моя, — парень вздохнул. — Я надолго ушёл. Мастер точно хватится. Завтра вряд ли отпустит. Накажет работой наверняка.

— Значит, через денёк увидимся, — Верея вновь коснулась его щеки. — А на следующей неделе у нашего старосты будут посиделки. И ты приходи. Я с тобою буду рядышком, а удастся, так вовсе сбежим и вдвоём погуляем.

Лесьяр качнул вихрастой головой в знак согласия.

— Я приду.

А потом они расстались. Парень быстрым шагом двинулся вдоль песчаной отмели и вскоре скрылся за откосом оврага, а девушка подобрала полы сарафана и медленно поднялась по крутой тропке вверх. Теперь уже она сама спешила домой, пока никто не хватился. Только замерла на месте, стоило