Мой сосед — вампир - Дженна Левин Страница 36

— Не подглядывай.

— Я не подглядываю.

— Ты уверена, что не подглядываешь?

Я закатила глаза, но всё равно не открыла их.

— Дверь закрыта, Фредерик. Даже если бы я смотрела, я бы тебя не увидела. Но да, клянусь комбучей моего отца, я не смотрю.

Пауза. Из примерочной донёсся звук упавшей ткани.

— Ты клянешься чем?

Я хмыкнула.

— Это такая фраза, которую мы с мамой используем, когда хотим подшутить над папой. С тех пор как он вышел на пенсию, он помешался на комбуче.

— На чём, прости?

— На комбуче. Это такой ферментированный чай. Вкусный, но папа одержим. В его гараже стоят десятки бутылок на разных стадиях готовности.

— Понимаю, — сказал он, хотя я была уверена, что он ничего не понял.

В примерочной громко раздался звук застёжки-молнии. Фредерик явно примерял джинсы. Я сжала глаза ещё крепче, изо всех сил стараясь не представлять, как деним скользит по его ногам и как пояс ложится низко на бёдра.

— Да, — пробормотала я, тряхнув головой, чтобы выкинуть ненужные образы. — В общем, когда мы с мамой хотим подколоть папу, мы вставляем в речь что-то вроде: «Клянусь комбучей моего отца». Мы смеёмся, папа злится — все довольны.

Изнутри донёсся ещё один шелест ткани и скрип вешалки. Щёлкнул замок, и дверь открылась.

— Ни одно слово из того, что ты только что сказала, не имело для меня смысла, — заявил Фредерик. — Но теперь ты можешь открыть глаза.

Я открыла.

И тут же у меня приоткрылся рот.

Фредерик, конечно, всегда выглядел великолепно в своих старомодных костюмах — даже больше, чем великолепно. Но именно эта его вычурная, чересчур формальная одежда напоминала мне, насколько он недосягаем: слишком красив, слишком идеален, слишком… другой.

А теперь…

— Ну как? — спросил он. — Похож я теперь на того, кто вписывается в современное общество?

С трудом оторвав взгляд от широкой груди, обтянутой тёмно-зелёной хенли, сидящей на нём как влитая, я встретилась с его глазами. Он переминался с ноги на ногу, постукивая пальцами по бедру, и смотрел на меня с такой нервной сосредоточенностью, что у меня перехватило дыхание.

Я позволила себе медленно провести взглядом по его телу, впитывая каждую деталь — рубашку, тёмно-синие джинсы, сидящие так идеально, будто сшиты на заказ. Остальные джинсы лежали аккуратно сложенные на стуле, а костюм висел на вешалке в примерочной.

Я намеренно сосредоточилась на этих незначительных деталях, чтобы отвлечься от главного: в повседневной одежде Фредерик выглядел не менее потрясающе, чем в костюмах, но теперь он казался… достижимым.

А это было опасно. Особенно для меня.

Я отвела взгляд. Смотреть на него было почти всё равно что смотреть прямо на солнце.

— Ты выглядишь потрясающе. Даже не верится, насколько.

Я услышала его резкий вдох и только тогда поняла, что ответила совсем не на тот вопрос. Он ведь всего лишь хотел узнать, вписывается ли теперь.

Живот скрутило, лицо вспыхнуло. Идиотка.

— То есть… я хотела сказать…

— Ты думаешь, что я выгляжу потрясающе? — Его взгляд был смесью удивления и довольства. Он сделал шаг вперёд, остановившись всего в нескольких сантиметрах от меня. Я непроизвольно вдохнула — от него пахло лавандовым мылом и новой одеждой. — Правда?

Он спросил это с такой надеждой, что в животе затрепетали бабочки. Я кивнула — хотя «потрясающе» даже близко не описывало, как он выглядел на самом деле.

— Правда.

Он смущённо улыбнулся уголком губ, и на щеке проступила та самая убийственная ямочка. Затем опустил взгляд и провёл большим пальцем по ключице, потом по груди.

— Ткань мягче, чем я ожидал. Приятнее.

Я следила за движением его руки.

— Правда?

— Да. — Он замялся. — Хочешь… хочешь тоже потрогать?

Мои брови взлетели так высоко, что едва не слились с линией волос.

— Что?

— Мне любопытно, все ли рубашки в этом веке такие мягкие. Я подумал, если ты прикоснёшься к моей… рубашке, может, скажешь, насколько она типична. — Он уставился на ботинки, словно это были самые захватывающие вещи в мире.

Я подняла взгляд на него, кровь гулко стучала в ушах. Он хотел, чтобы я прикоснулась к нему. Здесь. У примерочной Nordstrom.

— Это будет… познавательно? Для тебя?

Он кивнул, всё ещё не поднимая глаз.

— Думаю, да. Но… только если ты захочешь, Кэсси.

Если бы это сказал кто-то другой, я бы решила, что это самая прозрачная уловка в мире, чтобы добиться прикосновения. Но это был не кто-то другой. Это был Фредерик — человек (ну, почти), настолько чопорный и воспитанный, что перестал называть меня «мисс Гринберг» и стал использовать моё имя только после того, как я несколько раз об этом попросила. Тот же самый, кто был так потрясён моим видом в купальнике, что потом два дня не мог со мной заговорить.

Фредерик, пожалуй, был самым джентльменским мужчиной из всех, кого я знала. Если бы он хотел найти повод для прикосновения, он сделал бы это гораздо раньше.

Кроме того… я хотела к нему прикоснуться. Очень. Хорошая ли это идея — вопрос отдельный. Подумать об этом можно будет потом.

Я шагнула ближе и положила обе руки ему на грудь.

Часть меня всё ещё ожидала ощутить биение сердца, тёплое и податливое человеческое тело под ладонями. Но грудь Фредерика была холодной и почти неестественно твёрдой — никакого ритма там, где он должен был быть, если бы он оставался человеком.

К счастью — или, быть может, к несчастью — моё сердце билось достаточно сильно за нас обоих.

Он был прав. Материал рубашки и правда оказалась мягкой. Я медленно водила ладонями по вафельной ткани, наслаждаясь шелковистостью на кончиках пальцев и тем, насколько ярко она контрастировала с жёсткой, мускулистой грудью под ней.

На этом моменте я, наверное, и должна была остановиться. Ответ на его вопрос я получила. Следовало бы отстраниться, убрать руки — и до конца вечера больше к нему не прикасаться. Но я не остановилась.

Рубашка, конечно, была хороша. Но вовсе не она удерживала меня на месте, не она заставляла мои ладони оставаться на его теле куда дольше, чем он, вероятно, рассчитывал. Я всегда знала, что он в отличной форме, но сейчас, когда я ощущала это по-настоящему, поняла, что он будто весь состоит из мышц. Был ли он таким ещё при жизни? Или это особенность вампирской физиологии — быть сложенным, как профессиональный атлет? Как бы то ни было, я чувствовала, как его грудные мышцы напрягаются и сокращаются