Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье Страница 36

Мгновения, которые мы проводим вместе, всегда под охраной и происходят, как правило, на балах, церемониях или других официальных мероприятиях.

Конечно, мы с Басом выросли вместе, хоть он и старше меня на четыре года. Но в те редкие, мимолётные моменты, когда нам удавалось побыть наедине, он всегда заставлял меня чувствовать себя особенной, желанной. Он никогда не забывал привозить мне подарки из своих поездок, стараясь показать, как сильно скучал по мне, пока был в разлуке.

Я вспоминаю ночь перед своей свадьбой. Ту самую ночь, когда меня похитили… и сомнения, что тогда охватили меня. Часть меня верит, что Бастиан любит меня только потому, что так должно быть. Как и у меня, у него никогда не было выбора. Но это не значит, что его чувства ко мне неискренние.

Может, я и не знаю его страхов или мечт о будущем, но я знаю, что он — мой любящий жених, который будет и дальше работать ради мира и единства Шести Королевств.

И для меня этого достаточно.

«Почему ты думаешь, что любишь Бастиана?»

Какой коварный способ задать вопрос, зная, что одно лишь слово «думаешь» отправит меня в свободное падение.

— Потому что…? — голос Атласа вырывает меня из мыслей, грубо напоминая, что я так и не ответила.

Я опираюсь руками на край бассейна и хмурюсь. Мне хочется стереть с его лица эту самодовольную, заносчивую ухмылку.

— Я люблю Бастиана, потому что он добрый, верный и заботливый.

Атлас смеётся, — громкий, гулкий смех заполняет пещеру.

— Что смешного? — огрызаюсь я.

Он почёсывает голову, зачёсывая волосы назад.

— Ты только что описала хорошо дрессированную собаку. Он ходит за тобой и послушно выполняет каждый твой приказ?

— Лучше верная собака, чем лживый змей.

Он приподнимает бровь.

— А под лживым змеем, полагаю, ты имеешь в виду меня, принцесса?

— Очень проницательно, троновианец. Возможно, в твоей голове действительно есть мозги.

— Скажи мне, — он наклоняется ближе, нарушая гладь воды между нами, — когда я тебя обманывал?

— Что?

— Мы знакомы всего неделю. Когда я был нечестен? Когда я солгал тебе или сбил с толку?

Он приближается. Я не двигаюсь.

— Если я тот самый лживый змей, каким ты меня считаешь, — шепчет он, и по моей спине пробегает нежелательная дрожь, — тогда скажи, в чём я тебя обманул, чтобы я мог доказать, что ты ошибаешься.

Я лихорадочно перебираю в голове всё, что он сказал или сделал, пытаясь найти хоть один пример лжи с его стороны… но, как он и подозревал, я ничего не нахожу. Как получилось, что мой враг оказался более откровенным и надёжным, чем мои родители или даже Бастиан? Именно они должны были быть ближе всех… те, кто любит и защищает меня. Но между нами столько секретов, столько лжи, что я уже не знаю, чему вообще можно верить.

— Стрэнлис? — спрашивает он.

Я сверлю его взглядом, ожидая увидеть его фирменную самодовольную усмешку, но вместо этого в его глазах пылает сочувствие — и это слишком, слишком много для меня.

— Я не знаю, что ты пытаешься сделать, но у тебя ничего не выйдет, — огрызаюсь я. — Да, всё началось с похищения, но теперь это стало путешествием за ответами… За правдой о том, кто я есть. И это никак не меняет моих планов: я выйду за Бастиана и стану королевой Мидори. Так что какие бы игры ты ни затеял, знай — ты проиграешь.

Я хватаю полотенце и оборачиваюсь в него, не позволяя Атласу увидеть мою наготу. Закрепив край, чтобы оно выглядело как короткое платье, я бросаю на него взгляд и замечаю, что он отвернулся, давая мне немного уединения. Я выхожу из горячего источника, полная решимости сразу же вернуться в свою комнату… но его голос останавливает меня, заставляя обернуться.

— Я могу не быть тебе другом, принцесса… но я далеко не твой враг.

Я бы с радостью отпустила колкое замечание, но в голове пусто. Троновианцы и мидорианцы были врагами сотни лет, задолго до моего рождения. Я должна его ненавидеть, строить планы его гибели или своего побега, но он прав. Мы не друзья, но и врагами мы больше не кажемся.

Кивнув, я спускаюсь по скользким каменным ступеням и выскальзываю из пещеры. Мне не нужно оборачиваться, чтобы проверить, смотрит ли Атлас мне вслед. Я чувствую его взгляд, прожигающий затылок, пока не скрываюсь за поворотом.

Глава 14

Поскольку речной круиз, на который Никс купил билеты, отправляется только завтра поздним вечером, братья сообщают, что собираются посетить фестиваль, и спрашивают, хочу ли я присоединиться к ним. Несмотря на дискомфорт в толпе, любопытство и осознание того, что это, возможно, мой единственный шанс побывать на Фестивале Бенни Яши, подталкивают меня согласиться. С четырьмя магами рядом я уверена, что буду в безопасности, даже если Веспер снова появится.

Так же, как и вчера, когда мы прибыли в Баву, улицы переполнены, город гудит, а воздух наполнен ароматами жареного мяса, выпечки, сладких и пряных специй. Это рай. У меня текут слюнки от угощений уличных торговцев.

Как только мы выходим из гостиницы, Атлас направляется в противоположную от нас сторону, сказав, что у него есть дела. Мне хочется спросить, куда он идёт, но после нашей вчерашней встречи в горячих источниках, я думаю, будет лучше, если мы будем держаться подальше друг от друга. Дав Никсу указание не пить, чтобы присматривать за мной, старший из братьев Харланд исчезает в море улыбающихся лиц.

Мы идём вниз по склону в торговый квартал — путь занимает около пятнадцати минут. После того как мы осматриваем несколько магазинов, Эрис и Финн упоминают, что им нужно заглянуть в лавку Зури, и исчезают, оставляя меня с Никсом.

— Ну что ж, — ухмыляется лукаво Никс, — в какие неприятности мы сегодня вляпаемся?

Я оглядываю площадь, пока мой взгляд не останавливается на небольшой лавке на углу. Хитро улыбаюсь Никсу, хватаю его за руку и тяну туда.

— Я хочу проколоть нос.

— Что? — он почти захлёбывается от удивления.

— Зури сказала, что с маленьким кольцом в носу я буду выглядеть шикарно, — быстро объясняю я и, не ослабляя хватку, тащу его к тележке пирсера. — И не вздумай говорить, что мне нельзя. Это мой нос, и я сделаю с ним всё, что захочу.

Никс вырывает руку, останавливая меня. Я резко разворачиваюсь, готовая выложить ему всё, что думаю, но он говорит:

— Я бы никогда не стал