Берта сдаваться не умеет - Екатерина Началова Страница 36

расширила глаза, глядя, во что превратилось его лицо за несколько минут, проведенных в темноте с Крисом. А Змей не только свет гасил... Кажется, с его подачи Бык падал плашмя несколько раз. Ещё вчера красивое лицо сегодня было украшено глубокими кровоподтеками под обоими глазами, на подбитом скривившемся носу красовалась ссадина, бровь и нижняя губа рассечены. Губа еще кровила.

«Любопытно... Как Крис добился такого результата, если у него же даже костяшки на руках не покраснели. Ногами? Зато теперь понятно, почему они так быстро разошлись...»

— Бай, это что с тобой? — заинтересованно спросил кто-то в очереди.

— Споткнулся, — мрачно ответил Бык.

Несмотря на все, что наорал мне Байнар, я всё-таки чувствовала угрызения совести. Он же просто среагировал на чужого мужчину в моей комнате. Что он должен был подумать? Понять можно... Поэтому я, вскинула на него глаза и поспешно сказала:

— Дай объяснить. Это не то, чем показалось. Я не...

Больше ничего сказать не успела. Байнар окинул меня только лишь презрительно-разъяренным взглядом, и демонстративно отшагнул подальше, не оставляя шанса что-то объяснить при остальных. А когда отдавал тарелку, швырнул ее так, чтобы забрызгать меня остатками завтрака.

— Готовишь дерьмо, беспутка, — бросил с ненавистью.

— Для дерьма, — вспыхнув, успела бросить вслед.

Объяснять ему что-либо совсем расхотелось. И все же я решила, попробовать еще раз. Для очистки совести.

«Найду его на стене и поговорю...»

Одновременно я успокаивала своего быка, который помнил каждое брошенное в мой адрес нехорошее слово, и страстно желал атаковать. — «Нет, нет. Так неправильно. Спокойно, Берта...»

Но мой поварской пыл окончательно угас.

Крис пришел, как всегда, в числе последних. Кажется, он нарочно приходит под конец завтрака, чтобы меньше встречаться с остальными, даже несмотря на то, что в конце может почти ничего не остаться и все неумолимо остывает.

Проследив за ним, я осторожно выбралась из кухни, кружа вокруг и убирая оставленные тарелки. Крис по-мужски сосредоточенно ел.

— Ужасно, да? — грустно спросила уже без надежды.

Крис бросил на меня внимательный взгляд и вернулся к еде.

— Лучшее, что здесь подавали, — ответил, не отвлекаясь от тарелки.

Я вспыхнула от радости.

— Правда?! Есть добавка! Хочешь?

Он опять поднял на меня темные глаза и неожиданно тепло усмехнулся.

— Очень хочу. Тащи, пушинка.

Я вернулась к нему с щедрой порцией монументальных кнедликов. Сделав по-военному короткий выдох, Крис решительно начал штурмовать вторую порцию. Подперев голову рукой, я восхищенно наблюдала, как он ест мои первые кнедлики. Почти кнедлики.

Он ведь симпатичный... Резкие черты, но это мужественно. Смягчаются, когда улыбается. Волосы красиво вьются. Ну и что, что худой, зато широкоплечий, высокий! Если будет нормально есть, разойдется. И совсем не злой. Просто своенравный и упрямый словно бы... хм. Да, словно Бык. Глаза очень красивые. Как рубины. Имя... Вот имя мне не нравится. Что за имя такое «Крис»?

Я недовольно сморщила нос.

Дурацкая привычка у змей — шипеть. Все змеиные имена шипят. Сплошное «с-с-с-с-с». О, они это обожают! Мой бычий язык прижимается к зубам, мучительно пытаясь выдохнуть из себя надлежащее шипение, и все равно толком не получается.

То ли дело у нас, Быков. Наши имена звучно грозно грохочут.

БЕРТА!

Айвар! — Тьфу! на него.

Байнар! — Тьфу! на него тоже! Но грохотание слышно.

Был бы Крис что-ли... Кирс? Рикс? Крир? Кир?

...э-э-э. Нет, так себе. Пусть уж «Крис»... Тихое змеиное имя. Вкрадчивое, словно горячий шепот в ухо, от которого кожа покрывается пупырышками. Почти бесшумное, как скользящее движение горячих пальцев по коже, вызывающих сладкую судорогу откуда-то из нутра, о котором даже не подозревала. А там, за этим предупреждающим «с» рычит «р». Это нрав, резкое и колкое лезвие ножа на поясе. Да, имя ему идет.

Зачем я вообще об этом думаю? Да я даже не знаю, как именно о нем думать, не могу разобрать в каких мы отношениях после всех событий. С Крисом сложно, так много противоречий... Другой род... Он странно близок и одновременно довольно далёк. Как... как... небо! Может мы просто друзья? Хотела бы считать, что «да».

— Я думала, что Змеи не так часто едят... — сказала вслух.

Крис спокойно дожевал перед ответом.

— А я и не Змей, — огорошил он.

Не успела спросить: «Кто?!», как на всю крепость прогудела труба: сигнал общего сбора.

Собрание!

Глава 19. Собрание

Труба призывала к сбору всех без исключения. Спишь ты, ешь или сидишь в отхожем месте, при звуках трубы должен явиться на площадь, потому сюда постепенно стянулись все. Квадратную площадь заполнили коричневые плащи Быков и серые плащи Волков. Разнородные традиционно не смешивались: наши заняли одну половину площади, Волки — вторую. Лица угрюмые, по большей части продублённые жизнью... Да-а, хорошего никто не ждал. Кто ж проводит собрание по хорошим новостям? Хотя в Эгиду их и не поставляют...

Поймав на себе взгляды пары Быков, я кивнула. Мне в ответ не кивнули. Хм... Подозрительно.

Я встревожилась, почуяв неладное, и повела носом по сторонам. Точно, смотрят.

Опять взгляды. Причем смотрят мои единородцы, Волки особо не обращают внимания. Взгляды Быков злые, презрительные, недоверчивые.

«Чего не так?! Настолько рассердились из-за завтрака?»

Малек поднялся на специальное возвышение, вынуждая обратить на него взгляд, опустил капюшон. Ветер колыхнул седые, редкие волосы на непокрытой голове.

— Внимай мне, гарнизон! Есть две новости и обе плохие, — командир начал, как всегда, без вступлений. — Первая. Этой ночью убит Айвар, наш повар. Вы все его знали.

Бойцы зашумели. Я оторопела.

«Так вот почему готовить заставили меня!»

— Убит ножом, так же, как и Игнар, — сосредоточенно произнес командир. — Кто убийца, пока неизвестно. Следов и запаха нет.

— У нас другое мнение! — порывисто выкрикнул старший из Быков. — Ты его знаешь, Малек. Второй Бык мертв, нельзя это оставлять!

— Точно! Так и есть! Мы не будем терпеть! — его поддержали.

Малек недовольно зыркнул на Быка и, сложив руки на узкой груди, ответил непререкаемо и хмуро:

— Мнение без доказательств ничего не значит.

—