Плюс-один - Дженна Левин Страница 35

Она улыбнулась мне — так тепло и искренне, что это было словно солнце, вставшее после векового сна. И бог мне свидетель — я пропал.

АМЕЛИЯ

Реджинальд вернулся, неся в одной руке бутылку белого вина, а в другой — два бокала. Даже в этом переполненном баре он двигался с какой-то лёгкой, естественной уверенностью, которую я раньше видела только в кино. Казалось, он настолько комфортно чувствует себя в собственной коже, что его попросту не заботит, что думают о нём окружающие. Бухгалтеры так не двигаются. Или, по крайней мере, я — нет. Думаю, я родилась уже с тревогой о том, какое впечатление произвожу на других младенцев в роддоме. С годами моё самосознание никуда не делось.

Я отказывалась задумываться о том, насколько привлекательной делала Реджинальда эта его уверенность. Ничего хорошего из этого бы не вышло.

Он поставил всё на стол, затем начал разливать вино. Я наблюдала, как бледно-золотая жидкость наполняет бокалы, и уговаривала себя сосредоточиться на этом, а не на больших, уверенных руках, державших бутылку.

— Вот и мы, — сказал он, протягивая мне бокал и тем самым спасая меня от собственных мыслей. — Один для тебя и один — приманка — для меня.

— Приманка? — я сделала глоток. Вино оказалось довольно неплохим.

— Приманка, — подтвердил Реджинальд. — Я не могу его пить.

— Почему? Оно не такое уж плохое.

— Неважно, — он приподнял бровь. — Моя… диета не позволяет мне пить вино.

Он ведь тоже не хотел ничего есть у тёти Сью. Учитывая мои собственные сложности с едой, у меня не было права его осуждать, но любопытство пересилило.

— Какая у тебя диета? — может, я и лезла не в своё дело, но я уже рассказала ему о своих ограничениях, так что, казалось, это было честно.

Он наклонился ближе и понизил голос:

— Не заставляй меня говорить это вслух, Амелия. Кто-нибудь может услышать.

Его нежелание вдаваться в подробности напомнило мне разговор с Сэмом несколько лет назад, когда он пытался сесть на новую диету перед свадьбой. Сэму было ужасно стыдно, что я узнала об этом. Может, и Реджинальд, как Сэм, просто более скрытный и стеснительный, когда речь заходила о еде.

Я легко отпустила тему.

— Ладно, — сказала я. — Это твоё дело. Не хотела лезть с расспросами.

— Спасибо, — отозвался он с заметным облегчением. — Не уверен, что заслуживаю твоего понимания. Не только в этом, но и… вообще. — Он обвёл себя рукой. — Я ценю это больше, чем ты думаешь. — Затем повернулся ко мне полностью, его взгляд стал таким мягким, полным того, что я легко могла бы принять за настоящую привязанность, что у меня сердце дрогнуло. — И я ценю тебя за то, что ты даёшь мне это.

Он наклонился вперёд, сложив руки на столе. Его взгляд был таким горячим, что мог бы зажечь пламя.

Я сглотнула. Шумный бар внезапно стал слишком душным. Пришлось напомнить себе, что нужно дышать.

— Я ничего не сделала, — выдавила я.

— Ты ошибаешься. — Он казался рассеянным по пути в бар, но теперь полностью сосредоточился. На мне. — Любой другой сбежал бы прочь, как только я хоть что-то рассказал о себе. Но ты не бежишь. Даже если ты рядом только ради этой нашей уловки, я благодарен.

Я уставилась на свои руки, на бокал перед собой — куда угодно, только не на него. Но я чувствовала его взгляд, куда бы ни переводила глаза, и это тепло было похоже на лёгкое прикосновение, такое же, как прошлой ночью, когда он меня поцеловал.

Я не хотела, чтобы он смотрел на меня так. Не здесь. Не сейчас. И в то же время я хотела, чтобы он никогда не переставал.

Как разговор о еде так внезапно превратился в это? Всё закручивалось, выходило из-под контроля слишком быстро. Нужно было срочно остановить.

— Итак, — начала я, пристально глядя в бокал. — Может, пройдёмся по людям, которых ты, скорее всего, встретишь на свадьбе?

Реджинальд рассмеялся, и его смех прозвучал тепло и обволакивающе. Если он и понял, что это уловка, то благоразумно промолчал.

— Верно, — сказал он. Прокашлялся. — Это же причина, по которой ты согласилась пойти со мной сегодня вечером. Так что да, конечно. Почему бы тебе не… — Он резко умолк, глаза зацепились за что-то у меня за плечом.

— Что там? — спросила я.

Он слегка кивнул в ту сторону. Я обернулась — и у меня упало сердце.

Моя кузина Гретхен, в, пожалуй, самом красивом зелёном платье, что я когда-либо видела, направлялась прямо к нам.

— Чёрт, — пробормотала я, охваченная паникой. Она ведь живёт в пригороде. Что она делает в центре? — Она начнёт расспрашивать. Она решит, что… —

Я повернулась к Реджи. Притворяться моим парнем сейчас — это было бы слишком. Но я не видела другого выхода. Разве что быть грубой с Гретхен или рассказать ей правду.

Он, должно быть, догадался, о чём я собиралась его попросить.

— Я всё понял, — уверил он. И, не сказав больше ни слова, взял мою ближайшую к нему руку и коснулся её губами, оставив долгий поцелуй в ладонь.

Жест был простым — его дыхание было прохладным на моей коже, а губы коснулись её почти невыносимо нежно. По сравнению с тем, как он целовал меня у тёти Сью, это было целомудренно. На каком-то уровне я это понимала, но моё бешено колотящееся сердце явно об этом не знало. Он держал мою руку так, будто она была чем-то драгоценным, и смотрел мне в глаза так, словно не существовало места, где он хотел бы быть сильнее. У меня перехватило дыхание, когда я встретила его взгляд — и в нём отразилось то, что можно было принять за настоящее обожание.

Я едва заметила, как Гретхен придвинула к нашему столику лишний стул и села. Похоже, Реджи тоже её не заметил. Он уже не целовал мою руку, но всё ещё держал её, мягко поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Его прикосновение было одновременно и успокаивающим, и волнующим.

— Привет! — поздоровалась Гретхен.

Я откашлялась, надеясь, что не слишком залилась краской, и попыталась взять себя в руки. Гретхен наблюдала за нами с хитрым выражением лица.

— Рада тебя видеть, — сказала я и поморщилась от того, как хрипло это прозвучало.

— Я тоже, — ответила она. — Ну и совпадение, что мы встретились здесь! Я сейчас так вымотана, что почти не пошла с коллегами. — Она сделала длинный глоток из бокала с пивом. Даже отсюда я чувствовала хмельной аромат — явно IPA. Поставив бокал