Хозяйка заброшенной академии драконов - Касия Рин Страница 34

Глава 39

— Что в этой книге такого? — поднимаю на мужчину свой взгляд, пытаясь найти ответ в его глазах.

— Теперь я понял почему ты стала хозяйкой этой академии, — кивает Кэрон, всё ещё разглядывая книгу в моих руках. — Но я надеюсь, что текст гримуара никогда не раскроется тебе. Это будет означать бремя знающей. Той, кто поведёт королевство в новое русло. Никто не знает какой секрет она поведает тебе, но ты точно не пропустишь этот момент. Но для этого должно произойти что-то страшное.

— Все кому такие книги принадлежат делали что-то?

Он качает головой и наконец заглядывает в мои глаза.

— Кому то просто предназначено сохранить их для будущего поколения, — его голос звучит ровно, но от этих слов мурашки пробегают у меня по телу.

— Откуда тогда ты знаешь, что это за гримуар? — с интересом уточняю я. — Это ведь, получается, такая редкость.

— В королевской семье хранится такой. Передаётся от короля к наследному принцу уже множество лет. Я ведь герцог королевской крови, имею связь с Его Величеством. И посвящён в некоторые тайны. Не думал, что в нашем королевстве есть ещё у какой-то семьи подобные гримуары.

Его слова повисают в воздухе, тяжелые и значимые. Моя рука непроизвольно сжимает кулон, снова ставший холодным камешком.

Тишина в холле становится не такой давящей, наполненной пониманием, а не напряжением.

И именно в этой тишине Кэрон внезапно нарушает молчание.

— Эта проверка и объявление в газете, — задумчиво произносит он. — Феликс думает, что загнал нас в угол. Что мы будем отсиживаться за стенами Миорана, зализывать раны и ждать, пока грязь сама не высохнет и не осыплется, — он выпрямляется, и в его осанке вновь появляется та самая герцогская, почти королевская стать. — Он ошибается. Лучшая защита, как известно, это нападение. Или, в нашем случае демонстрация полного и абсолютного презрения к его жалким потугам.

Я смотрю на него, непонимающе хмурясь.

— Что ты предлагаешь? Вызвать его на дуэль? — пытаюсь пошутить, но шутка выходит плоской.

Кэрон издает короткий, низкий звук, похожий на смех, но без тени веселья.

— Нет. Нечто гораздо более эффективное и раздражающее для него. Мы устроим себе выходной. — Он делает паузу, словно давая словам проникнуть в мое сознание. — Самый публичный, самый помпезный и самый беззаботный выходной из всех возможных. Сегодня вечером мы поужинаем в Серебряном Фениксе.

У меня перехватывает дыхание. «Серебряный Феникс» — самый дорогой, самый эксклюзивный ресторан столицы. Туда невозможно просто так попасть. Туда нужно быть вхожим. Там обедают короли, герцоги и сливки общества. Там именно та публика, которая с утра зачитывалась «Королевским Вестником».

— Ты с ума сошел? — вырывается у меня. — Они же будут пялиться на нас, как на диковинных зверей! Шептаться за спиной! Это же добровольно пойти на позор!

— Нет, — поправляет меня Кэрон, и в его глазах зажигаются те самые опасные искры. — Это способ показать им, что их мнение, их сплетни и их попытки нас унизить для нас ровным счетом ничего не значат. Что мы выше этого. Что наш союз крепок, а твой статус как моей невесты и хозяйки Миорана неоспорим. Мы явимся туда не оправдываться. Мы явимся туда как победители. Прямо с поля битвы. И наш вид, наше спокойствие и наше счастье будут лучшим ответом Феликсу и всем его шакалам.

Он подходит ко мне ближе, его взгляд становится пристальным, почти выжигающим.

— Ты выдержала проверку. Познала тайну своей семьи. Выстояла против клеветы. Неужели ты боишься взглядов нескольких трусливых аристократов за ужином?

Это вызов. Чистой воды. Но поданный не как упрек, а как приглашение. Приглашение сыграть главную роль в спектакле, который мы поставим вместе.

Впервые в хэтом мире я чувствую себя подобным образом.

Страх отступает, смытый волной адреналина и странного, щекочущего нервы азарта. Он прав. Прятаться значит признавать свою вину. А я не виновата. Мы не виноваты.

Я глубоко вдыхаю, расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза.

— Хорошо. Но только при одном условии.

— Каком? — в его взгляде мелькает любопытство.

— Ты выберешь мне платье. Не траурное и не бронеподобное. А такое, чтобы затмить все их сплетни одним только видом.

На самом деле я просто не понимала, что больше подошло бы в такой ситуации и какие здесь действительно правила относительно платьев. А полагаться лишь на вкусы служанки мне не хотелось.

На его губах появляется та самая, редкая, почти неуловимая улыбка.

— Договорились. Приготовься. Вечер будет долгим.

Глава 40

Серебряный Феникс встречает нас гробовой, ошеломленной тишиной, которая разрывается лишь тихой музыкой магических инструментов.

Кэрон не ошибается с платьем. Он присылает в мои покои настоящее оружие. Платье цвета ночного неба, усыпанное крошечными кристаллами, мерцающими, как настоящие звезды. Оно струится, подчеркивая каждое движение, каждый изгиб, словно говорит о скрытой силе и недосягаемости.

В сочетании с фамильными драгоценностями рода Бланш, которые он тоже присылает, я выгляжу не как выскочка из приюта, а как потомственная герцогиня из самой древней и могущественной семьи.

По крайней мере так говорит отражение в зеркале, когда я собираюсь.

Кэрон и сам является воплощением мощи и безупречного вкуса. Темный, строгий камзол, подчеркивающий его ширину плеч, единственное украшение в виде гербового перстня с аметистом. Его рука уверенно лежит на моей, ведя меня через зал к нашему столику в самом центре, на виду у всех.

Я чувствую на себе множество глаз. Взгляды, полные любопытства, ненависти, зависти, восхищения. Слышу сдавленный шепот, ловлю свои искаженные имя и титул в этом шепоте. Но я не опускаю глаз.

Я иду с высоко поднятой головой, с легкой, почти безразличной улыбкой на губах, как учила Лиана. Сегодня я актриса, играющая роль самой себя. Уверенной, непоколебимой, счастливой.

Кэрон играет свою роль безупречно. Он не бросает на меня влюбленных взглядов, так как это было бы фальшью. Но его внимание ко мне абсолютно. Он придерживает мой стул, его пальцы едва касаются моей руки, когда он передает мне меню.

Он наклоняется ко мне, чтобы что-то сказать, и его поза, его низкий голос, звучащий так, чтобы слышала только я, создают картину абсолютной близости, доверия и взаимного уважения.

Официанты суетятся вокруг нас с подобострастием, на которое способны только здесь.