Запрещенные письма (ЛП) - Пир Элин Страница 34

— Ты думаешь, это разумно?

— Проследи, чтобы мама и папа в целости и сохранности добрались домой, — проинструктировал Тайтон своего брата и кивнул мне, чтобы я следовала за ним.

Фредерик позвал нас, но мы только ускорили шаг, направляясь к беспилотнику Тайтона. Когда мы взлетели, я прислонилась к окну и посмотрела на огни внизу. Никто из нас не произнес ни слова. Было похоже, будто между нами выросла стена печали и разочарования.

Сняв очки и накладные брови, я потерла лицо.

— Ты устала?

— Да.

— Ты выполнила все необходимые исследования?

Я повернула голову и посмотрела на него, не зная, что сказать.

— Девина… — он вздохнул. — То, что произошло между нами сегодня… Это было потрясающе и…

Не дожидаясь «но», я оборвала его:

— Да. Фредерик уже прочитал мне лекцию. Мы из разных миров, а у тебя через год турнир.

Он наморщил лоб.

— Нет. Я не собираюсь драться.

— Ты должен. Это твой единственный шанс. Разве ты только что не видел счастья Эммерсона и Уилмы?

Грудь Тайтона поднялась, и он шумно выдохнул, повернувшись, чтобы посмотреть прямо перед собой.

— Я не женюсь на Тамаре. Это было бы несправедливо по отношению к ней.

У меня дрожали колени, а в груди все сжималось, как будто кто-то ее сдавил. Обхватив себя руками, я боролась со слезами, которые снова навернулись на глаза.

— Кто говорит что-нибудь о справедливости? Было несправедливо, когда умерла Мария, когда умерли Каро, Джастин, Ханна, мои родители и моя бабушка. Почему все в мире должно быть справедливым?

— Но сегодня мы стали близки. Я не могу жениться на ком-то, когда связан с тобой.

— Связан? Что это вообще значит? — наполовину рассмеялась, наполовину расплакалась я.

— Мне не следовало отвечать на этот глупый звонок. Если бы моя семья не перебила нас, я бы объявил тебя своей. Черт возьми, в моем разуме я тебя уже присвоил.

Я покачала головой и недоверчиво посмотрела на него.

— Нельзя присвоить человека. Он не вещь.

— Но я сказал тебе, что мы связаны, и ты согласилась.

— Тайтон, я не поняла, что ты имел в виду. Там, откуда я родом, мы «связываемся» с нашими товарищами по команде в спорте и с друзьями. Это не физическая или юридическая связь, а способ обозначить дружбу. — Всплеснув руками, я вздохнула. — Я не говорю, что то, что произошло между нами, не было особенным, но как мы вообще дошли до того, чтобы говорить о притязаниях и связях? Ты Северянин, а я — женщина Родины. Так что мы просто разделили опыт, основанный на взаимном любопытстве, разве нет?

— Это было нечто большее, чем просто любопытство.

— Ты жаждал физического контакта, как и я. — Громко шмыгнув носом, я вытерла слезы. — Ты понятия не имеешь, каково это — потерять всю свою семью и быть единственным, кто остался в большом доме, полном воспоминаний. Это было самое одинокое место в мире — и тут появился ты, и заставил меня чувствовать себя любимой и нужной. На короткое время ты избавил меня от всех забот, и я благодарна тебе за это. Я не жалею о том, что мы сделали, и я использую все это в своей книге.

Тайтон потянулся ко мне.

— Я не могу видеть, как ты плачешь.

— Тогда хорошо, что ты не живешь со мной. За последние месяцы я выплакала все слезы, какие у меня были.

Я снова шмыгнула носом и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

Он опустил взгляд и заговорил серьезным тоном:

— Я не хочу держаться от тебя подальше. Неужели мы не можем найти способ видеться друг с другом? Ты была здесь дважды за одну неделю. Может быть, я мог бы навестить тебя, и мы могли бы проводить ночи вместе. Мы можем писать друг другу. Это не безнадежно.

— Я не могу оставаться в этом доме. Здесь для меня ничего нет, Тайтон.

— Так, значит, ты уезжаешь?

Боль в его глазах заставила меня снова уткнуться взглядом в окно.

— Мне придется.

— Когда?

— Я не знаю. Мне потребуется некоторое время, чтобы все упаковать, и, к тому же, книга. Я все равно хотела бы закончить ее здесь. Имеет смысл быть поближе к границе и…

— Ко мне? — он сказал это за меня, и когда я кивнула, добавил мягким тоном: — Ты ведь позволишь мне ее читать?

— Если ты хочешь?

— Это и моя книга тоже. Ты включила туда мои заметки, помнишь?

Мои губы растянулись в грустной улыбке.

— Да, я не забыла, и я рассчитываю, что ты поможешь мне с эротикой.

— Эротические сцены — моя специальность.

Предмет разговора стал более безопасным, и я вытерла глаза рукавом и слегка улыбнулась Тайтону.

— Я, наверное, могла бы написать сцену, основанную на том, что произошло между нами сегодня.

— Да! Я бы с удовольствием прочитал, что ты чувствовала тогда.

Опустив плечи, я отвернулась.

— Мне будет трудно описать, насколько это было хорошо.

Тайтон потянулся к моей руке и сжал ее. Он ничего не сказал, но его глаза сияли благодарностью, и это заставило меня почувствовать, что мои слова для него очень много значат.

— Ты отвезешь меня прямо на пляж?

— Только если ты захочешь. Я бы предпочел оставить тебя у себя на ночь.

— Это вряд ли хорошая идея.

— Никто не узнает.

— Но мы-то будем знать, и после ночи вместе расстаться будет еще сложнее.

Он нахмурился.

— Я готов к этой боли, если ты готова. Ради удовольствия — да, готов.

Там, на лугу, я впервые за несколько месяцев была счастлива, и меня так и подмывало сказать «да».

— Мне тоже очень понравилось, Тайтон. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так, как ты.

Он просиял.

— Итак, мы летим ко мне?

— Мы не можем! Я хочу этого так же сильно, как и ты, но я уже потеряла семью. Я больше не могу выносить боль и потери.

— Но ведь мы можем позволить себе одну ночь?

Я покачала головой.

— Ты же знаешь, что одной ночи будет недостаточно.

С глубоким вздохом он опустил голову.

— Да, знаю.

Остаток полета мы просидели в тишине, поглощенные болью от того, что теряем то прекрасное, что только-только успели обрести.

Глава 24

Отпустить

Тайтон

Мы добрались до пляжа, и я пожалел, что он находится так близко. Я так хотел провести больше времени с Девиной.

— Спасибо, что привез меня.

— Пожалуйста.

Сумерки перешли в ночь, и мы снова оказались на пляже, и над нами была только луна. Как только мы вышли из беспилотника, Девина отступила и подняла руку, чтобы помахать мне, но я еще не был готов отпустить ее.

— Как ты доберешься домой, когда окажешься на другой стороне?

— У меня есть велосипед.

— Ладно. — Засунув руки в карманы, я посмотрел на слабо освещенную лунным светом стену. — Я видел другую сторону.

Она остановилась.

— Правда?

— Угу. Мы были подростками, и Фредерик подбил меня попробовать перейти на ту сторону.

— И как далеко ты забрался?

— Я заплыл достаточно далеко, чтобы увидеть другую сторону, правда, из воды не выходил, так что…

— То есть ты оставался на этой стороне.

— Да, знаю, но в детстве мы выдумывали, будто за стеной нас будут ждать тысячи женщин, загорающих без одежды

— Но ты никого не увидел.

— Да. Крах всех моих детских фантазий.

— Если это тебя утешит, на Родине люди действительно загорают голыми. Просто пляж находится чуть дальше.

Я подозрительно прищурился. Было трудно понять, когда Девина шутила.

— Я серьезно. Около пятнадцати минут пути. Песок там приятнее, и Стена не закрывает вид.

— Но люди там не совсем голые, да?

Она озадаченно посмотрела на меня.

— А как же еще загорать?

— В купальном костюме.

— Вы одеваетесь, когда загораете? Это нелогично, тебе не кажется? — она покачала головой. — Вы, мужчины, странный народ. Почему вам так трудно принять свое тело? Мы рождаемся голыми, это естественно

— Как скажешь. — Я усмехнулся и заставил себя удержаться от вопросов, но не от воспоминания об обнаженном теле Девины, которое я видел сегодня.