Хозяйка заброшенного дома - Мила Вилье Страница 33

После этого дружно взялись вешать на дверь замок.

И после, закончив с оранжереей, я и Молли пошли на кухню, готовить перекус.

Мальчишки же взялись колдовать над Игнатом Васильевичем, делая из него сторожевого пса.

Пес вышел таким большим и страшным, что в первый миг, увидев его, я потеряла дар речи и схватилась за стул, который стоял рядом, решив, что в дом зашел какой-то чужой бешеный зверь.

Потому что та собака, которая стояла передо мной, явно была опасна и не в себе: красные налитые кровью глаза смотрели прямо в твою душу, не предвещая ничего хорошего. А из зубастой пасти капала вязкая слюна. Утробный рык, издаваемый существом, пробирал до самых костей.

Я уже готова была запустить в зверя стулом, как сзади за ужасным псом появились довольные и улыбающиеся Артур и Марк.

Первым желанием было крикнуть им, чтобы они бежали. Но тут пес неожиданно хрюкнул, и я вспомнила, что это сосем не жуткий монстр, а наш свин под чужой личиной.

— Ой, не доработали! — пискнул Марк, хватая пса за ошейник, и с помощью Артура утаскивая его из прохода.

Глава 47. Пес исполняет свои обязанности

Глава сорок седьмая. В которой происходит разговор между Алисой и Александром.

Ребята утащили Игната Васильевича, а я накрыла на стол и позвала их есть. Наш хряк пришел в обличие все той же страшной огромной собаки, и Алевтина Владимировна, на удивление, вместо того, чтобы бояться страшного зверя или хотя бы с непривычки пугаться его, кажется, была в восторге. Вместо испуга она, найдя где-то грозди рябины и, умудрившись сцепить те между собой старым шнурком, нацепила их на шею на манер бус. А там, где у курицы могли бы быть уши, супруга Игната Васильевича закрепила кленовые сережки, вставив их хвостики в перья.

Видимо, она вспомнила свои пристрастия к броским и ярким украшениям из прошлой жизни. И теперь воплотила их в жизнь.

И пока Игнат Васильевич с присущим ему завидным аппетитом ел, Алевтина крутилась перед ним и так и эдак. Кажется, когда он был в своем привычном образе свина, она себя так не вела.

— Ах, ну какой мужчина. Ну совсем другой вид, — мечтательно вздохнула она, глядя, как пес — свин, наевшись, уходит из столовой. — Вот так гораздо лучше. Сильный, большой, опасный. Таким и должен быть мужчина!

И она, подхватившись, побежала за ним. Мы же с Молли переглянулись, и с улыбками на слова птицы, стали убирать со стола.

После этого я отправилась проверить оранжерею и, увидев едва посаженые клубничные усы, на глазах навернулись слезы — настолько обидно мне было, что все наши прошлые старания с детьми пошли прахом. И если при Марке, Артуре и Молли я сдерживалась, не показывая им, что переживаю, чтобы не расстраивать их еще сильнее, то сейчас, оставшись наедине с собой, я дала волю чувствам и расплакалась.

Клубника была моей надеждой на то, что у нас с детьми будут деньги. Но ведь никто не мог гарантировать, что не случится какой-то форс-мажор, вот как сейчас, и мы не останемся у разбитого корыта. И полбеды, если бы я была одна. Но были дети, которые зависели от меня. И рисковать их благополучием я не могла. А значит, нужен был план «б». Какая-то идея, как можно заработать денег еще. И я вспомнила про Агнию. Я вытерла слезы, успокаиваясь. Так как я придумала, куда мне устроиться. И эта мысль придала мне сил и решимости. Я твердо решила, что когда пойду к сестре, то поговорю с ней и тетей Оливией о том, чтобы они посоветовали меня в какой-нибудь дом гувернанткой. Понятно, что после прошлого скандала ждать, что меня возьмут в приличный дом, не приходилось. Но в какую-то семью средней руки вполне могли принять.

И тут в оранжерею забежали Марк и Молли. Я еле успела еще раз вытереть лицо, стирая следы от размазанной слезами пыли, и повернулась к ребятам с улыбкой , которая тут же пропала с моего лица, стоило услышать детей:

— Там Игнат Васильевич загнал нашего соседа на дерево! — кричала Молли, дергая снизу за юбку и зовя пойти за ней.

— И укусил его, — добавил Марк растеряно.

Только проблем с кусающимся свином мне сейчас и не хватало. Видимо Игнат Васильевич настолько вжился в роль, что почувствовал себя настоящей собакой.

А ведь я хотела, прежде чем выпустить Игната Васильевича «на вольные хлеба» и разрешить ему свободно бегать по двору, замотать ему рот лентой, перевязав ее на манер намордника, чтобы жадный свин снова не наелся чего-нибудь. В иллюзии же пасть у него была бы свободной. Но, решив, что раз я дома, намордник не нужен, я этого не сделала. И как выяснилось, зря.

— Добрый день, леди Алиса, — едва завидев меня, поздоровался Монтерок, сидящий на березе. — Хотел зайти поздороваться с вами. А тут у вас собака.

— Доброе утро, граф. Это наш пес. Завела вчера, после того как кто-то разорил нашу теплицу.

— Какой ужас, — вздохнул наш сосед.

— Еще какой. Вот и пришлось завести собаку, — согласилась я, понимая, что говорить Александр о том, что в случившемся его вина, он не будет, тем более сейчас.

Я посмотрела на филейную часть графа, заметив, как в штанах зияет прореха, а лоскут ткани, совсем недавно бывший штанами, болтается, едва держась. И в прореху хорошо было видно белое бедро. К счастью, наш свин успел укусить только штаны графа, не задев его самого.

Я крикнула детям, чтобы они увели пса. А сама дождалась, пока Александр слезет с дерева и, сообщив ему, что общение с ним хоть и было приятным, а наш выход в театр чудесным, быть с человеком, у которого есть внебрачные дети и любовница я не намерена.

— Так что как бы прискорбно это не было, но я желаю прекратить с вами всяческое общение. А если вы решите докучать мне, пытаясь вновь заручиться моим доверием, мой пес всегда рядом, граф. И еще, — я сделала многозначительную паузу и добавила: — он не приучен есть с земли все, что там лежит.

— Не понимаю о чем вы, Алиса, — граф Александр сделал удивленное лицо.

Но на это я могла ему сказать лишь одно:

— Тем лучше, граф.

И указав Монтероку