Молиться за Рэйн (ЛП) - Истон Б. Б. Страница 33

— Единственное, что поможет мне чувствовать себя лучше, это если до полуночи я окажусь в бетонном бункере под землей. — Уэс тычет в мою сторону магнитным диском. — Возьми.

Я неохотно его принимаю.

— Может, сначала ты хоть что-нибудь поешь?

— Я поем, когда найду это чертово убежище! — кричит он, вскакивая на ноги. — Я отдохну, когда найду это чертово убежище. Я приму таблетки…

— Когда ты найдешь это чертово убежище. Ладно, я все поняла, — киваю я, смахивая испуганные слезы.

— Ты уверена? — огрызается он, бросая другой магнит на землю перед своими грязными ботинками, и туго затягивает на нем веревку. — Потому что сложилось такое ощущение, будто все, что ты делала с тех пор, как мы встретились, это отвлекала меня и пыталась убить.

— Уверена, — бормочу я, переводя взгляд на то место, где исчезла таблетка. Она бы мне сейчас не помешала.

Поднявшись на ноги, я бреду к куче сосновых иголок, надеясь заметить проблеск белого цвета. Смотрю вниз и вижу, как на земле иголки создают хаотичный узор, столь же бессмысленный, как и моя короткая, глупая жизнь.

Я хочу сказать Уэсу, что мне очень жаль, что я просто пыталась помочь и что ему будет лучше без меня.

Но слова так и не слетают с моих губ. Я слишком отвлечена изучением небольшой возвышенности передо мной. Наклонившись, опускаю руки в мокрую кучу сосновых иголок, но они не исчезают в ней, как следовало бы. Вместо этого мои пальцы натыкаются на какой-то большой и твердый предмет, спрятанный в глубине. Я смахиваю с него иголки, мой рот открывается, когда передо мной появляется большой кирпич… скрепленный с другим кирпичом крошащимся белым раствором.

— Уэс! — кричу я, лихорадочно смахивая иголки с других кирпичей. — Уэс, я нашла его! Я нашла дымоход!

Уже через секунду он оказывается рядом, целует меня в висок и громко извиняется, пока мы вместе раскапываем упавшую трубу. Как только мы находим основание, он точно знает, где искать люк. Уэс поворачивается и делает десять шагов в противоположную сторону, как пират, ориентирующийся по карте сокровищ, а затем бросает магнит. На этот раз, когда он приземляется на мягкий лесной покров, то не отскакивает в сторону. Полные надежды зеленые глаза впиваются в мои, когда Уэс тянет за веревку. Металлоискатель не двигается.

Я стаю как вкопанная, когда он падает на колени и начинает очищать место рядом с магнитом от листьев и иголок. Когда под его решительными руками начинает обретать очертания поверхность ржавого металлического люка, я чувствую, как с моих плеч падает груз.

С нами все будет хорошо.

Я была очень полезна.

Уэс снова будет со мной счастлив.

— Черт, — шипит он, замечая ржавый висячий замок, прикрепленный сбоку к дверце люка. Он тянет его, затем с лязгом роняет обратно. При виде нового вызова Уэс хмурит брови, упершись руками в бедра, как будто пытается открыть замок одной лишь силой мысли. Через мгновение он кивает. Затем засовывает руку под расстегнутую рубашку и достает из кобуры свой пистолет. — Встань вон за тем деревом. Я собираюсь отстрелить замок, и не хочу, чтобы тебя задело рикошетом.

Кивнув, я прячусь за ближайшим дубом и чувствую, как колотится мое сердце в ожидании выстрела. Я, должно быть, взволнована, но из-за действия таблетки все чувства приглушены, поэтому думаю, что это, скорее всего, страх. Это ведь это наша последняя пуля. А что, если он промахнется? А что, если его ударит рикошетом? А что, если…

Внезапный выстрел сотрясает мои барабанные перепонки, грохоча и отражаясь эхом от деревьев. Затем я открываю глаза, убираю руки от ушей и жду сигнала, что можно выходить, но все, что я слышу — это громкий скрип открываемой металлической дверцы люка.

А затем — ничего.

Глубоко вздохнув, я выглядываю из-за дерева. Уэс стоит на коленях, мягкие пряди каштановых волос скрывают его лицо, белые костяшки пальцев вонзаются в открытый люк. Он сделал это. Он, бл*дь, сделал это! И до полуночи еще есть несколько часов в запасе. Уэс должен бегать вокруг и торжествующе кричать, но вместо этого он выглядит так, словно стоит на коленях перед палачом. Я не понимаю почему, пока не смотрю в пустоту открытого люка.

И вижу его измученное лицо, смотрящее на меня в ответ.

Вода.

Все это… гребаное… бомбоубежище…

Заполнено водой.

Когда я распахнул дверцу люка, то не увидел спасения. Вместо этого я увидел, как счастье исчезает из моих собственных глаз. Я увидел, как улыбка сходит с моего гребаного лица. В своем отражении я увидел себя таким, каким был всегда — беспомощным, слабым и потерявшим надежду.

Ничего.

У меня нет ничего. Я ничего не добился. Я прожил жизнь в аду просто так. А завтра я вернусь в пустоту, как и все остальные. Ведь я не особенный. Я не выживальщик. Я просто гребаный притворщик.

— Иди домой, Рэйн, — говорю я, закрывая глаза, не в силах посмотреть на нее. Достаточно того, что мне приходится слышать слова, слетающие с моих губ.

— Уэс, — ее тоненький голосок еле слышен, когда под ее приближающимися шагами шуршат сосновые иголки.

Я протягиваю руку, как будто это сможет ее остановить.

— Просто… иди домой. Побудь со своими родителями.

— Я не хочу, — хнычет она. — Я хочу остаться здесь. С тобой.

Я поднимаю голову, когда мою кровь захлестывает гнев.

— Тебе осталось жить всего несколько часов, и ты собираешься провести их с человеком, которого даже не знаешь? Да что с тобой такое, черт возьми? Мне нечего тебе предложить. Ни припасов, ни крыши над головой, ни гребаных средств самозащиты! — Я изо всех сил швыряю пистолет в сторону леса, стараясь не задеть Рэйн. — Я не смогу тебя спасти! Я даже себя спасти не смогу. Черт! Иди, бл*дь, домой и побудь со своей семьей, пока она у тебя еще есть.

Рэйн даже не вздрагивает и не поворачивает головы, когда мимо нее пролетает оружие. Ее умоляющие, блестящие глаза устремлены на меня и только на меня.

— Все это неважно, Уэс. Мне… мне небезразличен только ты…

— Ну, и зря, — рычу я, стискивая зубы и собираясь разрушить то, что осталось от моего бьющегося сердца. — Я просто использовал тебя, чтобы получить то, что хотел, и вот оно здесь, во всем своем затопленном великолепии. — Я указываю на открытый вход в бомбоубежище и издаю резкий смешок. — Так что, бл*дь, иди домой, Рэйн. Ты мне больше не нужна!

Ложь с привкусом мышьяка на языке обрушивается на Рэйн с почти такой же смертоносной силой. Ее рот приоткрывается, а глаза быстро моргают, пока она пытается переварить яд, который я только что на нее выплюнул. Я ожидаю, что она начнет спорить со мной. Что поведет себя, как настоящая малолетка, скулящая о своих чувствах. Но она этого не делает.

Она судорожно сглатывает и кивает.

Потом опускает голову, чтобы скрыть дрожащий подбородок.

А затем произносит слова, которые ранят глубже, чем любое расставание, которое у меня когда-либо было.

— Я просто хотела помочь.

Складывается ощущение, будто к моим ногам привязали гири, когда я, спотыкаясь, иду через лес по направлению к шоссе и изо всех сил пытаюсь откупорить защищенный от детей пузырек своими трясущимися руками.

Только не плачь, черт возьми.

Не смей, бл*дь, плакать!

Мои глаза, горло и легкие горят сильнее, чем в задымленном доме Картера. Но мне приходится сдерживать слезы. Я должна. Если начну плакать из-за него, то буду плакать и из-за всех остальных. Я не смогу этого вынести. И не стану.

Иди домой, Рэйн.