Там, где нас нет - Альвин Де Лорени Страница 32

Неотрывно глядя в широко раскрытые глаза оме я сжимал и разжимал шарик его личности, заставляя кончить.

Шиарре кусал губы и кривил лицо, также неотрывно глядя в мои глаза. С трудом сдерживая стоны, он попытался скинуть меня со своего живота.

Я усиливал воздействие и, наконец, Шиарре дёрнулся раз, другой, прикрыл глаза и застонав, излился в штаны.

Я слез с него и несильно хлопнув ладонью по лицу, привлёк его внимание:

— В наказание я забираю Оле к себе.

— Забирай… видеть его не могу, — просипел подвернувшийся на бок, лицом ко мне, Шиарре.

— Представь, он сегодня будет лежать со мной в одной кровати. Я разденусь сам и раздену его. А потом…

Шиарре схватив одеяло руками, зажал его в кулаках и глядя на меня широко распахнутыми глазами, тихонько выл.

— А потом, — продолжил я, — положу его на живот, — не переставая выть, Шиарре прикрыл глаза, открыл их снова, глядя на меня чёрными расширившимися зрачками, — и осторожно и очень нежно буду водить пальцами по тем рубцам, которые остались у него после общения с тобой.

Слёзы потекли из глаз Шиарре, всё также неотрывно глядевшего на меня.

— И может быть даже буду, — я наклонился к Шиарре вплотную и прошептал, — целовать эти рубцы… может быть. А потом он всю ночь будет спать рядом со мной. У меня под боком. И так будет каждый раз, как ты нарушишь мой приказ и дотрòнешься или оскорбишь Оле. Я ведь приказывал тебе не обижать Оле? Было?!

Всей своей силой новопроявленного ментального мага я давил на мозг оме.

— Я… не буду его трогать… — промолвил Шиарре находясь на грани помешательства под моим воздействием. Снова, что есть силы, нисколько не жалея омегу, я стал сжимать и разжимать его шарик по нашей связи и доставлять ему тем самым боль и связанное с ней возбуждение и удовольствие. Очень быстро Шиарре, всё также не отрывая от меня расширенных безумных глаз, зажал руками мокрую промежность и кончил снова.

Я подсев к нему поближе, аккуратно взял его лицо в свои ладони и, нежно стирая пальцами текущие слёзы тихонечко подул ему в лицо, а потом приложился губами в долгом поцелуе к его лбу, транслируя тихую печаль, нежность и умиротворение. Шиарре тихо плакал в моих руках, плавясь как воск под моим эмоциональным воздействием. Нужно закрепить результат катарсиса. В его жизни есть я, только я и никого больше!

Когда я оторвался от Шиарре он уже успокоился и только шмыгал носом.

— Мы пойдём, а ты вымойся, хорошо? — сообщил я ему, вставая с кровати.

Провожающий меня взглядом Шиарре легко улыбнулся и кивнул.

* * *

Был уже поздний вечер, поэтому утащив Оле к себе, я его, как и обещал раздел, разделся сам и убаюканный его чистыми эмоциями улёгся спать.

Проснулся ранним утром, в обнимку сжимая кого-то, сдавленно пискнувшего в моих объятиях. Запах свежести и зелёного яблока прòник в нос. Шевельнувшись, почувствовал на себе чей-то взгляд. Чихнув от попавших в нос волос понял, что кого-то обнимаю, закинув на него ещё и ногу..

Маленькая тёплая головка лежала на моей руке, а большие серо-зелёные глаза смотрели на меня снизу вверх.

— Оме, вы держали меня всю ночь, — пропищал Оле, — мне надо…

Расцепив руки и откинувшись на спину я наблюдал как Оле осторожно слез с кровати и, виляя исполосованной попкой, прошёл в ванную комнату. Вернувшегося Оле я внимательно разглядывал спереди. Нежная безволосая кожа чуть темнее моей. Детские плечи с трогательно выступающими косточками ключиц. Розовые соски с маленькими розовыми ареолами, тонкая талия, бёдра чуть шире плеч, очень небольшой член едва прикрывающий безволосые яички, стройные красивой формы ноги.

— Ой, оме, вы на меня так смотрите… мне попадёт от оме Шиарре. Я никогда не оставлял его одного на ночь.

— Не бойся… — я протянул руку к Оле.

Тот осторожно пробрался на кровать ко мне и тихо засопел снова сграбастанный мной.

Мы лежали лицом к лицу, я крепко обнимал Оле, уткнувшись в его макушку. Может быть ему было не очень удобно, но он не сопротивлялся. Провёл правой свободной рукой по его обнажённой спине до попки, Оле непроизвольно дёрнулся.

— Больно? — спросил я.

Оле молча кивнул. Он тихо дышал закрыв глаза и сжав на груди руки в кулачки.

— Сколько лет-то тебе? — снова спросил я.

— Пятнадцать… будет, — прошептал он.

— И давно ты у Шиарре? — опять задал я вопрос.

— Год… почти… — опять пролепетал он.

— И что он тебя делать заставляет? — спросил я, тихо зверея.

— Ну я… отсасываю хорошо… меня учили… ему нравится, — прошептал он всё сильнее утыкаясь в мою грудь.

— А тебе нравится? — снова задал я вопрос.

— Ну… иногда… — соврал он, — вы не подумайте, оме, я всё-всё умею, я даже альфу принять смогу, если вам смотреть нравится, и хотите… я вам тоже, ну… — оторвавшись от моей груди, отважно заявил он, глядя на меня.

«Блядь, ну где их берут-то всех?! То один, то другой. Что вот с ним делать? Шиарре, гад такой! На части порву. Хотя, не… он только этого и хочет, изврат.»

Осторожно поцеловав Оле в макушку, я успокаивающе провел рукой по спине омеги и накрыв нас одеялом прошептал:

— Спи, мальчик, спи, всё хорошо теперь будет.

Глава XV

Утро. Мы лежали с Оле в постели. Он прижимался ко мне спиной лёжа на моей руке.

Не спали. Оле тихо дыша, перебирал своими пальцами пальцы моей руки на которой он лежал.

— Оме… скажите… я вам не нравлюсь? — вдруг тихо спросил он, почти прошептал, я был уверен, что даже зажмурился.

— Почему? — ответил я.

— Ну… мы с вами просто спим вместе и ничего не делаем…, значит я вам не нравлюсь… — сделал он вывод.

Прикоснувшись к нему эмпатией почувствовал всепоглощающее чувство нежности и любви ко мне. Ошеломлённый чистотой и силой чувств Оле я затих. Это, что, я у него первая любовь что ли? Вот и дотискался. Они ж все в эмоциях всегда. Не, ну так-то мне тоже было приятно Оле тискать. А он всё за чистую монету принял. С другой сторòны, я ему и не обещал ничего. М-да… что делать-то? Ладно, вывози кривая.

— У тебя в детстве был какой-нибудь питомец, ну там, котёнок или щенок? — задал я вопрос.

— Кролик был… — ответил он.

— Ты любил его? — опять я спросил Оле.

— Да… он такой… маленький был, это порода такая, ещё не взрослый… пушистый, — начал вспоминать Оле.

— Ну, вот представь… — этот твой кролик,