Око дракона - Елена Северная Страница 32

и велел принести завтрак. Подождал, пока горничная сервирует стол и вместе с ней вышел. Я же нехотя поднялась и не умываясь принялась ублажать свой желудок. Первым делом угостилась яичницей со шкворчащими ещё кусочками сала с мясной прослоечкой, а затем кружечкой фруктового чая с большим куском яблочного пирога. Наевшись, как перед казнью, откинулась на кресле и опять завороженно уставилась на огонь. Дрова уже почти прогорели, пламя лишь изредка вспыхивало и замирало. По-хорошему, надо было подкинуть полешки в топку. Я встала, подошла к камину и …и просунула руки в самую глубину за решетку. Огонь ластился ко мне, как котенок, было так хорошо…Как под гипнозом я скинула с себя всю одежду и залезла внутрь камина. Господи, блаженство какое! Одна часть моего сознания в ужасе вопила, что я сгорю, ей Богу сгорю, как кусок шкуры, а другая пыталась дать той подзатыльника с увещеванием, что у меня и так с головой не в порядке, так может благословенное пламя все расставит по местам. Плюнув на эту перепалку между полушариями оставшегося у меня после катастрофы мозга, я подгребла под себя угли, свернулась калачиком, – ну типа в позу эмбриона, – и задремала. Проснулась от деликатного покашливания. Ну конечно, кто бы сомневался – Мефодий!

– Хозяйка, ты совсем вся в золе. Иди в ванную, я уже и воды набрал и халат приготовил.

Глаза у него на спине, что ли? Как он увидел, что я проснулась? Хотя, он прав. Вся в золе. Да и угли уже не такие горячие, чтобы балдеть.

Встаю. Встаю и иду в ванную, причем не стесняясь своей наготы – деликатный Мефодий сосредоточенно изучает дверь. Вода в ванной горячая, аж парок идет, прямо праздник какой-то. И чего это я раньше не додумалась в камине полежать? Ясно же, я изменилась и многие ощущения и потребности тоже. Дала себе страшную клятву почаще прислушиваться к внутреннему голосу. Он и раньше меня никогда не подводил, а теперь и подавно, только просыпается не так часто, как хотелось бы. Вот и сейчас бубнит, что хватит прохлаждаться, нас, вообще-то, отправляли за делом.

– Что-нибудь выяснил полезное?– спросила я, просушивая волосы.

– Да я уж и прикупил лошадку с повозкой. Напрокат не дали, а вот продать – продали. Лошадка, правда, не ахти какая, но крепенькая ещё.

Ну и ладно, ну и хорошо, все ж не сапогами снег месить. Номер я покидала с неохотой – камин так и манил, останавливало то, что его не растапливали с утра. Мефодий расплатился за ночлег ещё вчера, поэтому мы сразу после того, как отдали ключи, вышли на улицу. Воздух был морозным и приятно пахло выпечкой, наверное, рядом находилась кондитерская. Следуя запаху, я повернула голову и увидела вывеску «Сладости от феи». Проницательный домовой и тут не оплошал. Пока я устраивалась в повозке сбегал и купил мне целых два кулинарных произведения в виде бисквитных пирожных.

Все-таки я очень люблю покушать! А вкусно покушать тем более. Пирожные таяли во рту, даже обидно, что быстро. Прямо – раз! – и они закончились. Сделала пометку: на обратном пути обязательно зайти сюда.

Лошадка бодренько трусила по проселочной дороге. Снега ещё было не много, в драконий город никто не ездил, да и много десятков лет никто и не ходил, но надо отдать должное нынешним властям – за дорогой следили, поэтому наше путешествие надолго не растянулось. Часа через 2 мы подъезжали к воротам города. Если бы не падающий снег, я бы, наверное, не заметила ЭТО. Город был как будто накрыт прозрачным колпаком, по стенкам которого снег скатывался и собирался валиком у его основания.

– Это проявление стазиса,– пояснил Мефодий.

– А как мы зайдем? И ворота закрыты, – я слегка опешила. Спустившись с повозки, не решалась даже подойти к призрачному барьеру.

– Дак у нас же пропуска есть – драконьи чешуйки,– продолжал пояснять домовой,– они ж зачарованы на этот случай. Господин Юстас и мне такую дал! – Он с гордостью продемонстрировал черную пластину на животе, задрав полы кафтана.

Мефодий привязал лошадь к дереву, дал ей зерна и потянул меня ко входу.

Глава 20.

Иду. Иду, а ноги переставляются сами по себе. Не от страха, нет. От дикого любопытства. Туда, за барьер стазиса, уже много столетий никто не заходил. Мы – первые. От осознания этого внутри все сжималось и разжималось, как пружина. Вот подошли к самому краю… Протянула руку – как на воздушный шарик уперлась. И боюсь, что ещё немного и весь этот пузырь-колпак лопнет, и кто его знает, что мы отгребем. Но Мефодий, – или сыграла непосредственность домового, или его любопытство было ещё более сильным, чем мое, – но он просто перешагнул через порог и меня протянул. Уши заложило от потрясающей тишины. Кто был в самшитовом лесу, тот меня поймет. Вообще никаких звуков. Мы замерли, но всего лишь на мгновение – привыкали к тишине. Действительно – замогильная. Здесь все, как похоронено.

Мефодий вытащил листок с планом города, на котором указано было место расположения библиотечного хранилища. Нам ведь не сама библиотека нужна. И уверенно повел за собой.

Идем. Идем, странно слышать приглушенный звук собственных шагов. Пока шли, вертела головой на 180 градусов. Интересно же, как жили драконы в людской ипостаси. Большие богатые дома, в основном 3 этажа, попадались и 4-5, даже не дома, а особняки, и совсем не мрачные, из приятного глазу природного камня. Застывшая зелень, цветы на окнах, величественные кованные изгороди, даже небольшие фонтанчики с замершей водой. Создалось впечатление, что попала в сказку о спящей красавице.

Шли долго. Оказалось, хранилище почти в самом центре. Ну да, этого следовало ожидать, располагалось в деловой части города. Тут и здание местной администрации, и здание делового центра, рядом ресторанчик и кафешки, почта – да, даже у драконов есть почта! – дальше магазины. С грустью прошла мимо кондитерской и кофейни, где на вывесках изображены чашечки с дымящимся напитком и пирожные. Свернув с центральной площади, вышли в парк. Парк шикарный, столько цветов и зелени самой необычной формы! Аллея, по которой мы шагали упиралась в храм. Величественный, со многими остроконечными башенками – я успела насчитать двенадцать, – из перламутрового камня с розовыми прожилками. Окна забраны кованным кружевом. К входным двустворчатым дверям высотой около трёх метров вели с десяток ступеней из такого же камня, но потемнее. Черепица на крышах