Моё имя (СИ) - Соболева Анастасия Страница 32

Устав думать об этом, я свернула за первый попавшийся угол и тут же пожалела об этом. Вокруг меня раскинулась главная площадь той части города, что принадлежала обычным эксилям («Нижняя», которая, по моим подсчётам, занимала всего лишь 1/3 Аксиллы). И что самое худшее — если сосчитать всех эксилей, которых я видела за сегодня, то не наберётся и половины, стоящих здесь и сейчас в ожидании какого-то зрелища. Именно из-за этой непреодолимой толпы мне и не удалось сразу разобраться в происходящем. А когда я наконец поняла, что здесь всё-таки происходит, и захотела убраться куда подальше, сделать это оказалось весьма затруднительно, так как со всех сторон меня тотчас зажали всё прибывающие и прибывающие эксили.

— Итак…, — вещал кто-то с небольшой, самодельной сцены, разглядеть которую мне не предоставлялось возможным, — сколько же вы за него дадите? Конечно, нога у этого животного слегка покалечена, и я не думаю, что он сможет выполнять тяжёлую работы, но зато он отлично переносит боль. Ради вас, уважаемая публика, я проверял это лично.

К горлу подступил вчерашний ужин и мне пришлось напрячь все свои силы, дабы вернуть его обратно в желудок. «Животное»? Нет. Я отлично знала, что сейчас на той сцене стоит человек.

Когда диктор закончил говорить, эксили с разных концов площади стали тянуть вверх руки, одновременно с этим, как можно громче, выкрикивая свою сумму. И в этот чёртов момент на их лицах было написано настоящее счастье… Игра. Для этих ублюдков человеческая жизнь не более, чем игра!

В какой-то момент мне стало плевать на то, заподозрят меня в чём-нибудь или нет. Ловко орудуя локтями, я стала уверенно пробираться к выходу. Во время этого процесса одному или двум зрителям хорошо зарядила по лицу, после чего, неловко извиняясь, ликовала внутри. Ненавижу. Ненавижу каждого из них.

Ричи Джонс. Я запомнила тебя. И не только тебя. Я запомнила мужчину, что сейчас стоял на сцене. Я запомнила шпиона, которого поймали в Аксилле. Не волнуйся: я помню. Я не забыла. И прости, так как искать ответ на вопрос «почему?» я не стану. Но зато клянусь: однажды, не важно, сколько времени это займёт, я обязательно перережу глотку каждому эксилю на этой планете. Именно я буду той, под мечом которой эксильский род падёт на колени, а после — исчезнет в небытие.

***

Когда день стал постепенно клониться к вечеру, я решила, что хватит уже бесцельно бродить с одного конца города к другому. Покупать что-либо с самого начала я не планировала, так что моё пребывание здесь изначально служило лишь за тем, чтобы скоротать время. Хотя несколько положительных сторон всё же можно найти — мне удалось довольно неплохо запомнить расположение улиц, площадей, да и отдельные домики с лавками отлично вписались в карту, нарисованную в голове. Этого вполне достаточно. Пора уходить. Ночью в Аксилле ещё опаснее, чем днём, да и ждать его я должна на открытой местности, где нам никто не помешает.

Не спеша и стараясь никому не попадаться лишний раз на глаза, я двигалась в направлении задних ворот, служивших по большей части для доставки продовольствия. Эти ворота были куда меньше и беднее, чем те, через которые я попала в город, и посему же идеально подходили для того, чтобы незаметно из него скрыться. Пристального внимания к моей особе я уже не боялась, поскольку давно поняла, что королевской прислуге здесь не задают лишних вопросов.

Главные и шумные улицы мне уже надоели, так что, по большей части, я передвигалась узкими дворовыми кварталами и тёмными переулками. В них не было ни освещения, ни гуляний, ни эксилей, и меня это более чем устраивало. Но тут, завернув в очередной раз за угол, я почувствовала, как кто-то или что-то крепко схватило меня за плечо. Слегка потряся им, я попыталась сбросить это «что-то». Безрезультатно. Моя вторая, свободная рука машинально, сама-собой, потянулась к волосам, где, как всегда, был надёжно спрятан сюрикэн Алой Розы. Держа палец на кнопке активации, я резко повернулась на сто восемьдесят градусов, готовая в любой момент снести голову храбрецу-самоубийце.

Но этого не понадобилось. Увидев, кто передо мной, я опустила руку и, убедившись, что у меня нет галлюцинаций после целого дня, проведённого под палящим солнцем, хорошенько врезала по макушке своего давнего друга.

— Какого чёрта ты тут забыл, Нат? — выкрикнула я, совершенно не скрывая эмоций.

На это светловолосый паренёк с ожогом вокруг левого глаза лишь потёр ушибленное мною место, прошипел тихое «больно» и улыбнулся искренней, по-настоящему обезоруживающей улыбкой. Уверена, многие девушки тотчас пали бы под её чарами. Многие. Но не я.

Для человека пересечь границу Аксиллы и приставить пистолет к собственному виску — одно и то же. Конечно, в мире полно безумцев, которые решаются и не на такое, однако их судьба меня просто-напросто не интересует. Но этот дурак — совсем другое дело!Мне совершенно не плевать на то, доживёт он до завтрашнего утра или нет. Конечно, Нат всегда любил рисковать, и я давно привыкла к этому… но его появление здесь переходило все допустимые грани! Это из-за меня? Он что, следил за мной? Так сильно хотел увидеть? Если это правда, тогда, как бы больно это ни было, мне придётся разорвать с ним все наши связи. Ради него самого.

Когда мой свирепый и его счастливый взгляды, наконец, встретились, он замялся и начал переступать с ноги на ногу. После этого парень всё-таки вернулся в исходное положение и с безысходностью в глазах посмотрел на меня — видимо, понял, что от ответа никуда не деться.

— Не злись, ладно? — начал он. — Тут такое дело... Ты помнишь Глэдис? Глэдис Раз. Она…

Не успел Нат закончить, как был отброшен в сторону энергичной девушкой невысокого роста, с короткими до плеч каштановыми волосами. Она тотчас уставилась на меня с неприкрытой враждебностью и глубоким любопытством — как будто в ожидании чего-то.

Да, я её помнила, пусть и не особо интересовалась делами «Красного пламени». Девушка была слаба физически, не годилась для сражений и ничем не выделялась от остальных. По правде говоря, я и сейчас не вижу в ней ничего особенного. Однако даже я запомнила её вечное «хочу помочь вам всем в этой борьбе, хочу помочь тебе, Нат». Думаю, Нату приглянулось это её стремление, и именно поэтому он назначил Глэдис кем-то вроде медсестры, обязав заботиться о раненых. Тогда он ещё приходил ко мне за советом, и вроде как я сказала, что от слабых в этой борьбе нет толку, и лучшим выбором будет отправить её туда же, куда и всех женщин — выращивать еду и обеспечивать нас продовольствием, ведь лишь при таком раскладе она и жива останется, и нам мешать не станет. Но в тот раз друг поступил по-своему. После этого-то я её и запомнила, ведь обычно Нат прислушивался ко всему, чтобы я ни сказала. Не то чтобы это меня задело, но всё же… Возможно, он увидел в Глэдис Раз что-то, чего я не смогла заметить. Как-никак, если говорить о понимании человеческих сердец, то Нат тут в абсолютном выигрыше.

— Тебя что-то интересует? — поинтересовалась я вроде как вежливым тоном.

— Ещё спрашиваешь?! — выкрикнула она, хватая меня за руку. — Мой отец — что с ним? Он жив? Как с ним обращаются? Ты видела его? Он просил мне что-нибудь передать?

Изначально я совершено потеряла нить разговора, ведь, как уже не раз говорила, никогда не питала особого интереса к происходящему в группировке. Ответ мне подсказало лицо Ната, омрачённое глубокой печалью. Точно! И как я могла забыть? Ведь Нат, рассказывая мне о донесениях своего потрясающего шпиона из Аксиллы, не раз упоминал имя Глэдис. Тут-то и имя разведчика вспомнилось само собой. Кевин? Кристофер? Нет… Карл! Карл Раз.

Одновременно с этим в голове всплыла и история этих двоих, которую Нат рассказал мне однажды, будучи в весьма приподнятом настроении — ещё в детстве он обзавёлся этой, не самой лучшей, привычкой: становиться весьма разговорчивым, когда у него всё отлично.

К моменту, когда в наш мир вторглись твари, Глэдис и Карл уже жили вдвоём. Вроде как мать девушки умерла в автокатастрофе, когда та была ещё маленькой. Другими словами, нет ничего удивительного в том, что Глэдис, никогда не знавшая любви матери, была очень привязана к единственному в этом мире родному человеку — Карлу, своему отцу. Нат говорил, что они оба друг в друге души не чаяли, и смею предположить, именно так оно всё и было.