Стихийница - Екатерина Александровна Боброва Страница 30

питомца, выдавая Оле вместе с кашей горстку капусты, моркови, зерна или кукурузы. Днем Снежок проводил время на прогулке, возвращаясь вечером. Сопровождавший его ташир неизменно задерживался в комнате, подставляя Оле массивную башку под ласку. Парням уже надоело подтрунивать над «привороженным», и они смирились с тем, что у новенькой есть друг среди стражей. Кто-то предлагал это использовать, но его не поддержали, мол, это полчаса в день страж добрый, а попадешься ночью — продырявит клыками только так, еще и начальству сдаст.

Оля потихоньку осваивалась. Благодаря занятиям с парнями она уже бодро читала и писала по фаттарски, подтянула точные науки, выучила основные моменты истории. Класс ее так и не принял. Мальчишки относились настороженно, но лезть — не лезли. Не помогали, однако и не мешали.

С соседками у Оли тоже не сложились теплые отношения — сказывалась разница в возрасте. Лишь целительница Луна не гоняла ее из своей комнаты, позволяя помогать с приготовлением лекарственных настоек.

Проблески прошлого стали редки, заменяясь настоящим, и Оле казалось, что это было так давно: отец, мать, дядя Кайлес. Лишь брат продолжал приходить во сне, но его голос она больше не слышала. Осталось ощущение присутствия: тепло, любовь, тоска, поддержка.

Стихии притихли, и она научилась жить без них. Смогла управлять чистой силой. Порой огонь неожиданно просыпался посреди занятий, и тогда мастер Хе ее наказывал уборкой, но чаще вызывал на спарринг, после которого отправлял в лазарет.

— Смотри какая, — шептались мальчишки за спиной. — Мастер Хе до крови избил, а она даже слезинки не проронила. Из стали что ли сделана?

Ее перестали сторониться и не возражали, когда ставили к ней в пару на занятиях. Играть вместе не звали, но хотя бы не игнорировали больше, став уважать за силу и стойкость.

Оля не навязывалась. Ей хватало вечерних посиделок со старшими, Луны с ее смешными рассказами о пациентах, но самым любимым было время, когда приходили ташир со Снежком. Кролик заваливал впечатлениями о прогулке, она сама рассказывала стражу, как прошел день. И зверь слушал. Задирал верхнюю губу, когда она рассказывала что-то смешное. Неодобрительно фыркал на ее обидчиков. И Оля искренне считала его своим лучшим другом, после Снежка, конечно. Не просила ни о чем. Просто выговаривалась молчаливому слушателю.

А по школе начали расползаться слухи о заговоренности новенькой. Мол, не стихийница — ведьма. А может, и то, и другое. Потому как, кто ее обидит — сам страдает. Причем по-глупому. То на лестнице оступится. То форму потеряет. Или получит ее порванной. То ингредиенты на опытах перепутает.

Наверное, дело было в том, что новенькая — девчонка. Еще и единственная среди малышни. Вдобавок стихийница. С питомцем. Ну и корона эта на часах… Или в том, что новенькая задирала нос. Слишком.

Она действительно выделялась среди остальных: манерой разговора, чуждостью мышления, осанкой и тем налетом аристократизма, который можно впитали лишь с детства. Она не могла ни привлечь внимания тех, кто фактически вырос на улице.

Ее пытались уличить в заговорах. Специальные опознаватели на ведьм притащили. Кто-то амулеты предложил изготовить.

— Погода испортилась, — Ветер кивнул на ливший за окном дождь, — вот дурью и маются. А ты интересная. Не похожа на других. Держишься независимо, ни за кем не бегаешь, ни перед кем не унижаешься, вот и цепляются к тебе. Страшилки выдумывают, чтоб интереснее было. Подожди, сейчас охоту еще на тебя развернут.

Оля поежилась. Быть дичью не хотелось, да и времени едва хватало, чтобы учиться. Какая еще там охота⁈

— И что делать? — спросила она со злым разочарованием.

Дверь в комнату ей несколько раз уже опечатывали паутинником. Девочка сама пыталась его снять, но не хватало ни сил, ни опыта. Один раз Луна помогла — мимо проходила, второй раз стража дождалась. Тот зубами прогрыз проход — в него девочка и пролезла, а вот пришедшие следом парни застряли. Ругались страшно, пока клейкие и прочные нити морозили, а после обламывали. На третий раз она не выдержала, вызвала огонь и спалила все к пеплу. Потом долго оттирала закопченную дверь под сочувственное сопение стража. Еще и наказание получила от наставника Хе, который засек применение стихии.

— Что делать? — переспросил Ветер. — Я же говорил — не высовывайся! Думаешь, кого-то испугает возможность быть проклятым? Только злее будут. На прочность проверять станут. На силу. А все потому, что нет за тобой семьи, поддержки. Мы все здесь одиночки, но кто поумнее, объединяются.

— Я не буду подчиняться, — процедила девочка. На нее посмотрели с сочувствием.

— Тогда имеешь право жаловаться. Официально в школе запрещено применение магии вне занятий, но… — и парень скривил лицо.

Оля уже успела понять, что наставники не спешили вмешиваться, если видели толк в развлечениях подопечных. Да и жалобщиков не любили в школе еще больше, чем ведьм.

— А ты можешь со мной позаниматься? — попросила девочка. — Научи паутинник снять. Спотыкач заметить. Оглохлю отвести.

Ветер долго не отвечал, смотря в окно, как непогода гнет деревья, а дождь заставляет плакать стекло.

— Допустим, — протянул парень. — Но даже научившись, ты все равно не вытянешь в одиночку.

Оля упрямо поджала губы. Парни ее в компанию не примут, а девчонки… Видела она их группки. Одна «королева» вертит другими, распоряжается на манер слуг.

А кто-то хвастался, что у них нет больше королей — вывели. Королей, может, и вывели, а вот жажда власти осталась.

— Я попробую, — вскинулась она непокорно.

Ветер тяжело вздохнул, но кивнул, соглашаясь.

— Ты где была? — с подозрением спросил Туман, когда они столкнулись в коридоре у ее двери — в школе как раз объявили отбой.

— Случилось чего? — недовольно прищурился парень.

— Заперли, небось, где-то, вот и сидела до отбоя, — язвительно хмыкнул Балабол. — Смотри, какая взъерошенная. Еще и подралась. Слышь, мелочь, ты бы поаккуратнее там. Хотя… нам же лучше. Комната освободится.

— Захлопни пасть, Балабол, — одернул его Огонек. Завел девочку в комнату, принялся осматривать.

— Все нормально, — отбивалась Оля, — и никто меня не запер. Потому что запереть не получается. Замки у вас слабые. Не держат. А сегодня я тренировалась. Дополнительно. Вот и задержалась.

— Ну-ну, замки у нас слабые, — хмыкнул Туман, переглянувшись с парнями. Отобрал девчонку из рук Огонька. Поставил перед собой, зажал в коленях: — А теперь быстро и без вранья: с кем и зачем.

Оля засопела. Выдавать Ветра не хотелось. Если узнают — смеяться начнут, что девчонку учит.

— Затем, что достали меня, — выдала зло, — сами же в паутинник на двери вляпались. А я не хочу так больше… Хочу научиться, как снимать, отражать и