Несносный фамильяр для неправильной ведьмочки - Ирина Эльба Страница 30

— Ты и так держишь, — пробурчала недовольно и попыталась устроиться удобнее, чувствуя что-то странное спиной. — Барсик, ты все-таки сломал мою метлу?

— Э-э-э, с чего такие выводы?

— Я чувствую черенок у тебя в кармане! Только не пойму, зачем ты лег с ним спать.

— Ложился я как раз без него, — буркнул фамильяр в ответ, наконец-то меня отпуская и скатываясь с кровати. — Он появился сам. В процессе твоей возни.

— Значит, я теперь без метлы? — спросила грустно, подтягивая одеяло.

— Не переживай, все с ней будет хорошо, —донесся недовольный голос уже из ванной, а затем дверь захлопнулась и послышался шум воды с тихими шипящими ругательствами.

Пока демон мылся, я решила еще поваляться. Бежать переодеваться было поздно, да и не во что — все остальные рубашки такие же. А надевать платье без утреннего душа мне не давала природная чистоплотность.

К тому моменту, как Барсик вернулся, я окончательно успокоилась. Ведь действительно, чего переживала? Фамильяр * он фамильяр и есть.

— А где черенок? — спросила подозрительно, глядя на забавный полотенчиковый чурбан, украшающий светлую голову.

— Я от него избавился, — буркнул демон, складывая руки на груди.

— Как — избавился? — опешила я, вскакивая с кровати. — Его же нужно было прирастить обратно! Барсик, так вон же он. Снова появляется!

— Пекло, дай мне сил! — рыкнул вдруг высший, а затем стремительно покинул комнату, оставляя меня сильно недоумевать, что, собственно, произошло.

В ванной я провела в два раза больше времени, чем фамильяр. Кто-то добрый перенес сюда мои баночки с кремами, так что я решила потратить время на уход. А после достала новенькое зеленое платье из плотной теплой ткани и симпатичные ботинки. Заплела косу и поспешила на запах еды.

Сегодня завтракали на кухне. Тетушка Белослава сидела за столом рядом с фамильяром и что-то тихо рассказывала, попивая чай. Барсик слушал внимательно, слегка хмурясь, что насторожило.

— Доброе утро!

— И тебе добра, ведьмочка. Отдохнула?

— Отдохнула, — улыбнулась счастливо и сунула нос под крышку стоящей на плите сковородки.

Там обнаружились круглые кольца красного перца с кусочками золотистого мяса, помидорок и яиц. Взяв тарелку, я аккуратно переложила утреннее произведение искусства и поставила перед высшим. Себя тоже не обделила, предвкушающее щурясь. Затем налила кофе себе и фамильяру, тоже выставив на стол. Только после этого села на мягкий стул и обратила внимание на воцарившуюся тишину.

— Что? — не поняла я, поймав два взгляда.

Один был умильный. Домовушка еще и ручки к груди приложила, глядя на меня с улыбкой. Второй, который желтый, полный удивления.

— Барсик, что-то не так? Ты не хочешь кушать?

— Хочу! — тут же отмер демон и схватился за приборы.

Я проводила это действие недоуменным взглядом, но переспрашивать не стала. Мама всегда говорила, что за столом мужчину лучше не трогать. Это мы, девочки, можем делать несколько дел одновременно — и есть, и болтать. А им нужно сосредоточиться, полностью отдавшись процессу. Поэтому все мое внимание досталось домовушке.

— Тетушка Белослава, спасибо вам за завтрак, но…

— Что тебя волнует, ведьмочка?

— А другие ведьмочки? Кто готовит им?

— Так сами, — пожала покатыми плечами женщина, а у меня рука дрогнула.

— Как — сами?

— А вот так. Продукты есть. Руки есть. Вот пусть учатся не только хвостами крутить и носы морщить, но и делами заниматься.

— Я не против, чтобы они учились, но ведь ведьмочек всегда сопровождают домовые духи. Помогают, кормят, берегут дом…

— Это все касается хороших ведьмочек. А ваши — балованы! Только и знают, что глазки инквизиторам строить. Вот пусть теперь сами домом занимаются. Будет меньше времени на глупости!

— Тетушка, вы переживаете, что еще кто-то из девочек сбежит? — нахмурилась я, откладывая вилку.

Аппетит пропал, а перед глазами вдруг встало видение бескрайней страшной топи.

— Потом об этом поговорим. Кушай, девочка. Тебе сил набираться надо, а то не сладится с таким-то демоном.

От этого замечания упомянутый демон поперхнулся и возмущенно посмотрел на домовушку. Та ответила невинным взглядом, скромно улыбаясь. Я же вообще не поняла, что происходит, но уточнять не стала.

Что-то не давало покоя. Какая-то мысль. Воспоминание, что билось на задворках сознания, но никак не могло пробиться сквозь толщу времени. Топь… Я ведь слышала о ней. В какой-то сказке, а может и легенде. Давным-давно, когда была маленькой. Но о чем там говорилось, и кто ее рассказывал — вспомнить не выходило. Зато по коже побежали мурашки, а руки похолодели. Не от страха, а словно от чужой злой магии.

Я так погрузилась в свои мысли, что не сразу обратила внимание на Барсика. Не заметила, как он встал со своего места и, обогнув стол, приблизился. Развернул вместе со стулом лицом к себе, вырывая из круговерти образов, и опустился на колени, заглядывая в глаза.

— О чем ты думаешь, Лисенок? — спросил фамильяр осторожно, взяв мои холодные ладошки в свои.

— Да так. Сон приснился не очень хороший. Вспомнилось.

— Ночью?

— Нет, не ночью. После посещения храма. Глупость это.

— Расскажи, — попросил высший.

— Да там…

Договорить мне не дал шум во дворе. Мы вскочили одновременно, только я слегка запуталась в подоле платья и выбежала на пару секунд позже, застав любопытную картину.

Одна из новообращенных дриад висела на шее моего демона и горько рыдала, сотрясаясь всем телом. Другие заливались горючими слезами чуть в стороне, и от их горя вокруг все начало желтеть и увядать.

— Тетушка Белослава, где мои зелья?

— Так в лабораторию все перенесли. Крайняя дверь по коридору.

Дослушивала направление набегу. Залетев по указанному адресу, быстро огляделась, нашла нужное успокоительное и побежала на кухню. Там развела зелье с сахаром в воде и потащила его истерящим духам природы.

Начала с тех, что сидели в отдалении. Попыталась напоить самостоятельно, но не вышло. Пришлось привлекать обеспокоенных кикимор. Девушки ловко скрутили сестер, а затем влили в рот нужное количество успокоительного. Остатки в последнюю дриаду вливал сам Барсик и выглядел при этом очень страшно.

Передав девушку на руки кикиморам, он на миг замер, погрузившись в невеселые мысли, а затем