Канарейка Великого князя - Ольга Геннадьевна Росса Страница 3

— Оль-га, — еле слышно прошептала я, леденея от ужаса и пробирающего холода от каменной плиты. — Вы кто?

— Вот видишь, Кондратий, они даже тёзки, — обрадовался мужчина, растянув губы в довольной улыбке.

— Развяжите меня, — набравшись смелости, выпалила я.

— Меня зовут Пётр Григорьевич, это я вас сюда перенёс, — невозмутимо ответил мужчина и выпрямил спину. — И теперь вы в моей власти, Ольга. Как вас по батюшке, кстати?

Что?! Меня похитили маньяки!

Глава 3. Это не сон!

— Отпустите меня немедленно! — попыталась я вырваться из пут, но они держали меня, словно стальные.

— Успокойтесь, Ольга, — резко оборвал мои крики тот, кто представился Петром. — Я обязательно отпущу вас и даже верну туда, откуда выдернул, но после того, как вы выполните свою миссию.

— Какую ещё, к чёрту, миссию?! — процедила я, понимая, что этот больной не отпустит меня.

— Заменить графиню Алединскую и занять место фрейлины Великой княгини Елены Павловны, — спокойно отвечал этот сумасшедший. Из какой психушки он сбежал?

— А дальше что? — я решила подыграть. С психами надо вести себя осторожно.

— Очаровать её мужа, Великого князя. И если у вас это получится, убедить его сделать то, что нам нужно.

— И что вам нужно? — сглотнула я ком в горле.

— Пока не могу сказать, иначе есть риск, что вас раскроют, — Пётр говорил загадками. — У вас нет выбора, Ольга… Как вас там по батюшке? Так и не поведали нам.

— Владимировна. — Сердце бешено билось в груди.

— Ольга Владимировна, если вы не выполните миссию, домой не вернётесь. Вам ясно? Откуда вы к нам прибыли? — его зелёные глаза пристально посмотрели на меня.

— В каком смысле? — воздуха вдруг стало не хватать, и я чаще задышала. — Из Питера.

— Пётр, что ты с ней возишься! Ты же видишь, она из простолюдинок! — снова возмутился Кондратий.

— Зато я смотрю, вы самых благородных кровей, аристократ, девушек похищаете и в подвале держите. Я хоть в Питере сейчас? — меня взбесили его слова, но я решила выяснить, где вообще нахожусь.

— Да, мы в Петербурге, на набережной реки Мойки, — уточнил Пётр. Вот и славно, это не так далеко от дома. Метро по-любому уже закрыто, придётся бежать по улицам, да подальше отсюда. Только бы выбраться.

— Я, между прочим, из рода Демидовых, — решила я продолжить разговор. — И советую отпустить меня, иначе у вас будут большие проблемы.

— Что? — хохотнул второй мужчина. — Пётр, ты слышал? Эта оборванка дворянка?!

— Зато вы выглядите, как будто музей ограбили или сбежали из палаты, где вместе с Наполеоном лечились, — не выдержала и высказала всё, что о них думаю.

— При чём тут Бонапарт? Он умер четыре года назад, — с искренним недоумением ответил Кондратий. Намёка на психушку он не понял. Стоп! Что он сказал?

— И в каком году умер Наполеон Бонапарт? — я с опаской посмотрела на мужчин, чувствуя подвох.

— Он скончался на острове Святой Елены пятого мая, в одна тысяча осемьсот двадцать первом году — об этом всем известно, — Пётр сдвинул брови и призадумался, разглядывая меня уже более пристально. И тут я поняла, что говорят они вроде на русском, но как-то немного не так.

— Хотите сказать, что сейчас тысяча восемьсот двадцать пятый год? — нервно хмыкнула я.

— Именно, от Рождества Христова. Сегодня двадцать девятое октября, — Кондратий гордо взглянул на меня.

— Шутите? Чем докажете? — я решила прибегнуть к уловке, может, они меня всё же развяжут, и тогда я сбегу. — Хочу выйти на улицу и посмотреть на Питер девятнадцатого века.

— Ольга Владимировна, а там, откуда вы прибыли, какой сейчас год? — с прищуром посмотрел на меня Пётр.

— Двадцать первый век, пятнадцатое октября, две тысячи двадцать четвёртый год, — натянула я искусственную улыбку до ушей. Кажется, эти сумасшедшие не ожидали такого ответа.

— Не может быть… — сдавленно прошептал Кондратий, приложив ладонь к щеке. — Она из будущего? Пётр, как такое возможно?

— Возможно, как видишь, — задумался второй мужчина. — Хорошо, Ольга Владимировна, мы выведем вас на улицу только для того, чтобы вы удостоверились, какой сейчас век на дворе. Только прошу без глупостей.

Пётр взмахнул рукой, прошептав какую-то фразу, похожую на латынь, и я ощутила, как мои оковы пропали, точнее, просто испарились. От удивления я застыла на месте, потом медленно подняла одну руку и поднесла её к лицу. На запястьях совершенно ничего не было, никаких наручников или даже браслетов. Что это? Гипноз?

— Вставайте, вы же так рвались увидеть Петербург, — усмехнулся мужчина.

Аккуратно я села на каменной плите, свесила ноги и встала на кирпичи, что устилали пол подвала. Ноги еле слушались меня от долгого пребывания в одной позе, да ещё в странных кандалах. Взглянула на место, где лежала, — абсолютно ровная мраморная плита, установленная на четырёх каменных подпорках, и никакого намёка на кандалы или креплений. Рядом на полу была начерчена мелом странная пентаграмма, на которой остатки оплавленного воска прилипли к полу.

— Благо Наталья с дочкой в Батово уехали, — недовольно проворчал Кондратий, взяв один из подсвечников с полки. Я заметила большой старинный фолиант, лежащий на столе. Такое ощущение, что эти двое сумасшедших тут в магов играли. А может, они сатанисты?

Кондратий открыл скрипучую дверь и вышел в коридор.

— Барышня, не отставайте, — Пётр указал на проход.

Я шагнула за мужчиной, готовясь мысленно к побегу. Как только выйду наружу, рвану куда глаза глядят.

Мы поднялись по деревянной лестнице и оказались уже в доме на первом этаже. Тёмный коридор, никаких светильников, только свечи в руках моих конвоиров дрожали, отбрасывая движущиеся тени.

— Туда, — указал Кондратий на дверь.

Это оказался просторный холл. Мужчины поставили подсвечники на столик в углу.

— Не советую делать глупостей, Ольга Владимировна, — строго посмотрел на меня Пётр.

Кондратий толкнул массивную дверь, и ворох снежинок ворвался внутрь. Он вышел первым, за ним последовала я. Пётр дышал мне в спину.

Оказавшись на улице, я замерла