Аромаведьма. Кусать и нюхать воспрещается - Жанна Бочманова Страница 29

— Не знаю, как ты попала в наш мир, ведьмочка, но клянусь, что с тобой моя жизнь приобрела смысл. Я никогда не сказал бы тебе, что не переставал думать о тебе с того самого момента, как поймал тебя в тот день, если бы не все это... — он намеренно звякнул цепями. — Помнишь, как ты чуть не упала с лестницы?

Дина чуть улыбнулась, хоть весело ей не было ни капельки. Странно, она ведь тоже думала о нем с тех самых пор, как увидела первый раз.

— Но ты был так холоден и даже заносчив, — укорила она. — Как бы я могла догадаться об этом?

— Ты и не должна была догадаться. Оборотень не самая подходящая пара для такой девушки, как ты.

Дина отстранилась. Ох уж эти мужчины!

— В том мире, откуда я пришла, женщины давно решают сами, кто им пара, а кто нет. Мог бы и спросить мое мнение для начала.

— Теперь все равно уже поздно, — Леслав отпустил ее и подтолкнул к решетке. — Иди, а то стражники увидят тебя.

— И что? Посадят в тюрьму? — горько рассмеялась Дина, но все же вылезла через прутья наружу. — Я дойду до герцога, поговорю с ним.

— Если выберешься отсюда. Ты в темнице, не забыла?

Дина сморщилась, да, она и забыла, что и сама является пленницей.

— Иди! — приказал Леслав. — Не плачь обо мне. Я сам выбрал свою судьбу. Мог бы уйти вместе с Белым, но тогда... — он замолчал, — тогда я не встретил бы тебя, ведьмочка.

Дина поставила ногу на первую ступень лестницы и бросила прощальный взгляд на его лицо — в пляшущих тенях оно было сурово, но... улыбалось.

Глава 19. Долгий путь

Первые пичуги возились в ветвях деревьев, приветствуя новый день. Лесная деревня просыпалась. Распахивались ставни; на крыльцо выходили женщины, смотрели в небо, прикрыв глаза ладонью: не нагонит ли ветер туч?

Дома в селении располагались вокруг круглой площади, в центре которой высился помост с натянутым поверх пологом, сшитым из шкур животных.

Лес окружал деревушку, нависал над ней кронами вековых сосен. Между деревьев тянулись тропки. Одна из женщин с пустым ведром направилась по одной из них туда, где шумел ручей, и вдруг остановилась. Мгновение она вглядывалась во что-то, а потом ахнула, уронила ведро и помчалась обратно, подобрав подол юбки.

Добежав до помоста, она дёрнула за верёвку на столбе, и по деревне разнёсся глухой металлический звук: "Бом! Бом!"

Когда жители собрались на площади, то увидели, как из леса, пошатываясь, вышел волк. На спине его, вцепившись лапами в шкуру, сидела сова. Волк поднял голову, увидел людей и устало выдохнул. Его лапы подогнулись, он лёг и уронил голову. Сова открыла круглые глаза, встрепенулась и неловко слетела со спины зверя. Крылья её распахнулись, но она тут же тяжело плюхнулась рядом с волком, который медленно обретал человеческие черты. Птица также распласталась на усыпанной хвоей земле и обернулась пожилой женщиной.

По толпе прошло волнение. Люди расступились, давая проход высокому мужчине с длинными белыми волосами.

— Белый... Белый... — шептались все.

— Что тут у вас?

Мужчина вышел вперёд и внимательно посмотрел на лежащего на земле щуплого паренька и женщину, которая гладила его по голове. Женщину он узнал: совы пользовались уважением у волчьего племени. Она увидела Белого и попыталась встать. Ноги плохо держали её, и тогда он быстро приблизился и помог ей подняться.

— Дошли, — пробормотала она. — Белый, ты же помнишь меня и мою сестру? Я Шуша, а это Миклуш. Мы бежали всю ночь, Миклуш ещё так мал. Помогите ему.

— Отведите наших гостей в дом, — распорядился Белый. — Потом я поговорю с ними.

— Нет! — Мальчишка поднял голову и упёрся руками в землю. — У нас мало времени! Белый, ты должен спасти Леслава. И остальных.

Через какое-то время Миклуш и Шуша сидели под навесом из шкур на снопах сена, покрытых коврами, и пили травяной настой из глиняных кружек.

— Вы хорошо устроились, Белый, — сказала Шуша, оглядывая небольшие, но добротные домики селения.

— Да. Это было нелегко. У нас мало мужчин, а рождённые тут дети ещё не вошли в возраст охоты.

— Это значит, что ты не поможешь? — Руки Шуши с чашкой задрожали.

Миклуш поднял голову и посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Белого.

— Ты вождь? — спросил он. — Леслава объяснял мне, что вождь — это тот, кто бережёт свой народ. Вожак же тот, кто просто ведёт стаю на охоту. Так кто ты?

— Не слишком ли ты мал, чтобы задавать мне такие вопросы? — Глаза Белого сверкнули.

— Нет, — спокойно ответил Миклуш. — Я слабее тебя, это факт, но, кажется, храбрее. Ты утратил статус вождя, сидя тут, в глуши. Оборотни, которых ты бросил, напрасно ждут от тебя помощи.

На лице Белого отразилось вполне искреннее недоумение, потом он усмехнулся.

— Щенок пытается укусить вожака и показать свои зубки? Ты бросаешь мне вызов?

Миклуш встал. На его бледном лице лихорадочно горел румянец. Он набрал воздуха в лёгкие, но не успел открыть рот.

— Белый! — раздался взволнованный голос. — Белый, остановись!

К помосту спешила женщина, по виду достигшая тридцатилетнего рубежа, но не утратившая красоты и стройности фигуры.

— Лисса! Не лезь не в своё дело! — рыкнул Белый. — Это мужской разговор!

— Убить несмышлёныша, чтобы не идти на войну — это по-твоему «мужской разговор»? — с лёгкой насмешкой парировала Лисса.

— Никакой я не несмышлёныш! — развернулся к ней Миклуш.

Лисса легко взлетела на помост и встала между ним и Белым.

— Что произошло, молодой волк? — с почтением спросила она. — Ты, правда, принёс вести из Черноозёрска?

Миклуш медленно кивнул, не отрывая взгляда от женщины. Она вдруг застыла и тоже уставилась на него. Чуткие ноздри её тонкого носа дрогнули. Потом ещё и ещё раз. Она сделала шаг вперёд и даже вытянула шею, ловя запах. Её рука коснулась волос мальчика. Из горла вырвался рык — не злой, а какой-то просящий. Миклуш замер, отпрянул, потом потянулся вперёд и заскулил.

— Мик? — прошептала Лисса и уткнулась лицом в его шею.

Она втягивала запах, а её