Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская Страница 27

и начинаем каяться, но хватает нас буквально на четыре-шесть месяцев, а потом все по-новой. К тому же столь малое прегрешение, как кружка пива или пара бокалов вина раз в полгода не являются смертным грехом. Да и жить без таких редких дней отдохновения станет очень скучно. А вот отправься с нами сестра Бернадетта, не вышло бы у нас вчерашних посиделок, такой праведницы как она еще поискать. Что удивительно: Берна непрестанно изнуряет себя постами и молитвами, но при этом сильна и вынослива, как Гертруда на усиленном питании. Воистину чудо!

- Юозапа, я тебе обязуюсь праздничный молебен на коленях отстоять, - меж тем пообещала ей Герта.

- А куда ты денешься! Не отсидишь же. У нас все службы на коленях проводятся.

- Хорошо, я самую толстую свечу поставлю...

- У тебя денег нет.

- А чего ж ты хочешь? - не выдержала старшая сестра.

- Ничего.

- То есть как это?

- Ты не мне должна обещать, я вчера с вами грешила. Ты Ему должна обещать, и у Него покаяния просить, - указала та пальцем вверх. - Мы уже три дня утренние молитвы не проводим...

Сестры затянули спор о Вере, что она есть для нас.

Если вы читаете данный текст не на СамИздате, значит, его выложили на данном сайте без разрешения автора. Если вы купили данный текст, то знайте - это черновик - неполная альфа-версия, и его можно бесплатно прочесть на странице автора на СамИздате. Любое копирование текстов со страницы без разрешения автора запрещено.

Юозапа весьма раздраженная поднялась и, отряхивая сюркот от налипших соломинок, продолжила отчитывать Герту. Та не выдержав, тоже встала и, приводя одежды в порядок, начала резче чем следовало отвечать ей. (Сюркот - одежда в виде туники, расшитая геральдическими знаками одевается поверх доспеха.)

- Так все! Хватит! Заканчивайте свой теологический диспут! Не веруй мы, нас бы сегодня здесь не было. У всех свои слабости и мы с ними боремся, но у каждого свой путь. И закрыли тему! - постаралась я закруглить их разговор. - Вы лучше скажите, где Агнесс?

- А она не спит? - удивилась Герта.

- Она, в отличие от нас, не пила, поэтому давно встала. Слоняется, поди, где-нибудь поблизости, - язвительно ответила Юза.

- Сестра, сбавь тон! - жестко сказала я; если сейчас это не прекратить, то мы перессоримся. - Герта извинись перед Юзой и мной, я перед тобой и Юозапой, а ты передо мной и Гертой. Ну, живо! Мы сестры, а не склочные торговки на базаре!

Если бы сейчас кто-нибудь зашел на сеновал, он стал бы свидетелем удивительной сцены. Три взрослых женщины стоят друг против друга, каются, просят прощения, а после обнимаются со словами: 'Прощаю тебя сестра, как Господь прощает'.

Позже мы разыскали Агнесс, та сидела, привалившись спиной к стене, и гладила разомлевшую кошку. Серая мурлыка прищурив глаза, улеглась у нее на коленях, и благосклонно принимала свалившиеся на нее ласки.

- Поехали? - спросила девушка, когда мы вышли из ворот сеновала. Я кивнула. - Лошади на конюшне у купца Борка, можем хоть сейчас седлать, сумки - там же.

Лихо наша тихоня управляться научилась! Все успела.

Мы пошли следом за Агнесс. На улице было пусто, деревня отсыпалась после вчерашнего. Девочка привела нас к большущему двухэтажному дому, обнесенному высоким забором, и проскользнула в створку ворот. Едва мы зашли во двор, как пара цепных собак, зайдясь хриплым лаем, рванулись к нам. Откуда-то из дворовых построек вышел мальчишка лет девяти, оглушительно свистнул, псы умолкли.

- Здравствуйте тетеньки. Вам лошадок, да?

- Лошадок, - подтвердила Герта.

- А поможете мне их заседлать, а то одному подойти боязно, уж больно злющие. Вчерась вот, Корка покусал один, а вдруг и меня покусает.

- Пойдем, - согласилась я; собаки заворчали нам вслед, но кидаться уже не посмели.

Конюшня у купца была большой и чистой. В крайних стойлах были привязаны наши кони. Пятый радостно всхрапнул, и потянулся ко мне, прося угощения. Я вытянула загодя припасенные подсоленные ломти хлеба, он мягкими губами аккуратно взял с ладони поданное лакомство. Потрепав коня по шее, принялась пристраивать на спине потник, потом накинула седло и затянула подпругу. Вставила трензельное железо и застегнула оголовье. Жеребец начал перекатывать грызло, пристраивая его поудобнее.

- Кто-нибудь о провизии договаривался? - спросила Герта, когда мы вывели лошадей со двора.

- Сейчас в трактир заедем, там сумки дадут, - коротко ответила Юза и села в седло. Было видно, что она все еще раздражена прошлым разговором.

На улицу выбежал пацан, что помогал седлать лошадей.

- Тетеньки, тетеньки, а меч дайте подержать?!

- Во-первых, не тетеньки, а сестры. Во-вторых, ты его не удержишь, - ответила ему Герта.

- Ну пожалуйста-а-а. - заныл он.

- Это девчачий меч, - давать в руки оружие, кому не попадя, я не собиралась, и поэтому на такой случай имела идеальную отговорку: - Настоящие воины с такими не ходят. Ты же - не девочка? - мальчишка помотал головой. - Вот и незачем.

Мы тронулись к трактиру, а парнишка, ковыряя грязным пальцем в носу, смотрел вслед. Получив сумки с провизией, направились к броду. В этом месте Вихлястая привольно раскинулась вширь, и неспешно перекатывала свои серебристые воды. Пологие песчаные берега поросли травой и осокой. Весной, когда таяли снега и река разливалась, откосы скрывались под серебристо-синей гладью, осенью же - русло мелело, и вода местами едва ли доходила до брюха коню.

Чтобы попасть на другой берег мы втроем с сестрами разделись до исподнего, распихав всю одежду по сумкам. Вода оказалась холодной, но вполне терпимой, чтобы поплыть рядом с лошадьми. Заставлять окунаться Агнесс не рискнули, она не была закаленной как мы, и запросто могла простудиться. Пришлось усаживать ее верхом, заставляя скрестить ноги на луке седла, заставив для страховки покрепче ухватиться за невысокую спинку. Девочка покачивалась на спине у лошади как индюшка на насесте; оставалось надеяться, что она не свалится при переправе. Ухватив своего и коня старшей сестры за уздечки, я первой вошла в воду, следом Герта с Агнесс, Юозапа замыкающей. В этом году река сильно обмелела и была неглубокой, мы больше брели, чем плыли. Однако