Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм Страница 26

Мой взгляд остановился на арке передо мной, как будто простое моргание могло заставить ее исчезнуть. Не попрощавшись, шагнул сквозь него и вошел в Иной Мир.

При моем появлении взорвались вулканы, источая зловоние серы. Темный ландшафт простирался на большое расстояние впереди, подсвеченный темно-бордовой луной, которая освещала кристаллическую паутину силы, оставшуюся позади.

Здесь, в полях, нужда и смятение снова текли сквозь разорванную связь. У меня сжало грудь.

Скоро, пообещал я Далии, как будто она могла услышать, хотя я знал, что она этого не сделает. Не без полной привязанности.

Я подошел к кристаллу своей силы и наклонился, протягивая ладонь, чтобы ухватиться за его горящие грани. Мощная сила потекла от предмета в меня, и моя кровь вскипела от восторга, когда взрыв серебра рассек небо. Ветер и тень, молния и огонь вырвались из моего тела, из моей души. Земля содрогнулась, посылая ударные волны по атмосфере.

Несмотря на природу нашей связи, я чувствовал ее на огромном расстоянии. Тут эмоции обрушились на меня с силой приливной волны, кажущийся непреднамеренным поток сознания в конце вдоль нити нашей связи.

В нерешительности я даже признал, что почувствовал дальше. Мои руки сжались в кулаки, а челюсть сжалась так, что казалось, мои зубы вот-вот треснут.

Желание, привязанность, любовь, но не ко мне.

Воздух прошелся по моей спине, и я повернулся к порталу, прищурившись, чтобы разглядеть ступающую ногу.

Киеран.

Он заметил замешательство на моем лице и отмахнулся от него.

— Теневое создание, — его голос был хриплым, слова прозвучали после целой жизни молчания. — Из рода давних времен. Отщепенцы, которые покинули этот мир, чтобы войти в наш. Совсем немного, но вполне достаточно.

Я приподнял бровь, больше не чувствуя мерзости, сопровождавшей звук его голоса. Как будто этот мир подходил ему больше, чем когда-либо мог подходить мой, хотя я и не понимал, как аморфное существо вообще может поместиться в тело фейри из плоти и крови.

Примечательно, но недостаточно.

Я опустил голову и позволил нити между мной и Далией служить путеводной звездой. Я чувствовал это, отца на расстоянии, расположенного в большом замке высоко на плато. Горящее внутри неё желание лишь усиливало мою собственную жажду, мою отчаянную потребность добраться до неё.

Когда я просеялся, мое приземление сопровождалось ревом ярости.

Я оказался недалеко, но недостаточно далеко, чтобы остановить то, что могло произойти дальше.

Глава 13

Далия

Малахия подвел меня к кровати, и с его груди вырвалось рычание с дребезжанием, от великолепия которого я чуть не упала на колени. На него было приятно смотреть, он был настоящим богом и любовью всей моей жизни. Низкое мурлыканье вырвалось из моей груди, когда я провела ладонями по маленьким изогнутым рожкам, спрятанным в его волосах. Он подался навстречу прикосновению, трепещущие веки закрылись.

Мой разум превратился в хаотичное пятно, когда жар обрушился на меня, затуманивая мысли, покалывая кожу и скручивая желудок. Хотя я не могла ясно мыслить, знала одно: я хотела его. Я нуждалась нем.

Малахий застонал, когда мои пальцы скользнули по его волосам, его глаза были плотно закрыты, как будто к нему никогда не прикасались вот так, с нежной заботой. Я расслабилась, когда я поиграла с его волосами, и с его губ сорвался глубокий вздох.

Мой живот заныл от желания, и из моего горла вырвался низкий стон, но он не обратил на мою потребность внимания, продолжая прижиматься головой к моей ладони, как будто простая ласка была всем, чего он когда-либо жаждал.

Но моя кожа горела и болела от жажды большего, и нежные, ласковые прикосновения не могли утолить голод внутри меня. Я скользнула руками к костному краю его крыльев, проводя по гладкой, бархатистой коже — его единственному слабому месту.

Прикрытые веки приподнялись, и его взгляд встретился с моим.

— Такая нетерпеливая, мой свет.

Что-то дрогнуло в груди — наша связь отозвалась эхом в этой прекрасной, почти священной минуте. Мысли стали ускользающими, зрение расплывалось, когда жара охватила всё тело. Повстанцы были забыты, жизнь до него — стёрта. Осталось только «здесь» и «сейчас» — воплощение нашей связи, сияющее сквозь самую густую тьму.

Затем комната содрогнулась.

Где-то вдалеке раздался громкий треск, как будто край нашего мира разорвался надвое. Я замерла, почувствовав толчок в груди, легкий толчок, который быстро превратился в сильную ломку. Боль пронзила мое сердце, лишив дыхания легкие.

Малахия стиснул зубы и, оторвавшись от меня, бросился к окну. Бирюзовые глаза засверкали, когда он осматривал ночное небо в поисках каких-либо признаков перемен. Необъятное за пределами оставалось пустым и темным, и он с почерневшими глазами погрузился в зрение, на мгновение исчезнув.

Глаза Малахии расширились, ярко-голубые радужки уступили место прежней тьме.

— Гребаная Матильда, — съязвил он, не отрывая взгляда от окна. — Вмешивается в видение.

Я подошла к Малахию, боль в груди разрывала мое сердце надвое.

Только темнота встретила мой взор, обычное зрелище. Мой растерянный взгляд метался от окна к нему и обратно.

Там ничего не было, и все же он продолжал поиски.

Я прищурила глаза, вглядываясь в темноту.

Внезапно, в уединенном месте за плато, за замком и пустыми равнинами, прогремел взрыв. Серебряная сила наполнила воздух молниями, огнем, тенями и ветром.

Стены замка содрогнулись еще раз, сила этого удара угрожала разрушить обсидиановую конструкцию.

Это не могло быть хорошо.

Мой рот приоткрылся, когда Малахия повернулся ко мне с безумным блеском в глазах. Ледяной страх нахлынул на меня, приглушая жар, разливающийся по моему организму.

Затем боль в моем сердце стала более резкой, настойчивой, неистовой.

Его взгляд сузился, когда я схватилась за грудь, пытаясь унять ноющую агонию внутри.

Мои глаза расширились. Это, что бы это ни было… не было нашей связью.

Оно, словно нож, рассекало кости и мышцы, разрывая пространство внутри моего сердца, боль была такой сильной, что у меня перехватило дыхание. Я обнажила клыки и зашипела, когда Малахий подошел ближе.

Раскаленная добела агония пронзила мое тело, бросив меня на колени. Я вонзила ногти в грудь, желая, чтобы вырвали источник боли.

— Малахия, — закричала я. — У меня что-то в груди!

Он шагнул вперед, останавливаясь передо мной, подняв руку и проведя ею по прядям моих волос. Крик сорвался с моих губ, когда боль разорвала мою грудь.

— Мне больно. Вытащи это. Пожалуйста, — взмолилась я.

Воздух дрогнул, когда он двинулся, пригибаясь ко мне. Кулак запутался в моих волосах, дыхание защекотало раковину уха.

— После стольких лет, свет мой… Я ждал все это время, и