Хозяйка заброшенного дома - Мила Вилье Страница 26

Я стояла, не веря своим ушам, глядя на Эдварда и переводя взгляд на Александра и обратно.

— Что? — Монтерок все больше хмурился, становясь все бледнее. Это было хорошо заметно даже в вечернем тусклом свете редких фонарей. — Да откуда вы все это придумали и с чего взяли. В конце концов, кто вы такой? Алиса, — он посмотрел на меня, — все это наглая…

Но Эдвард закончил за него:

— Все это чистейшая правда.

Глава 35. Быт и любовь

Глава тридцать пятая. Журавль в небе или синица в руках…

Эдвард закончил за него:

— Все это чистейшая правда.

— Я… я вам все потом объясню, Алиса, — проговорил граф Александр и быстро пошел к своему дому, оставляя меня с братом короля наедине, так как его кучер тоже направил лошадь к дому Монтерока.

— Впредь вам надо тщательнее выбирать себе спутников, — холодно произнес Эдвард, прожигая меня ледяным взглядом.

— Я никого не выбирала, — сама не понимая, почему оправдываюсь, ответила я. — Вернее, да, выбирала. Пусть и неудачно, — все же у меня и впрямь были мысли о том, что с Монтероком могут случиться отношения. Пускай и без любви, но с взаимной симпатией и уважением.

— Еще как неудачно, — скривился Эдвард.

Ему-то было легко говорить об этом и судить других. А вот я не сдержалась. Он был братом короля, родился с золотой ложкой во рту, ему не надо было думать о том, что он будет есть и чем кормить детей, которые оказались на нем, да еще и прожорливого свина и говорящую курицу, которые тоже хотели есть. А устроить их на работу не представлялось возможным. Если только к какому-нибудь мяснику. Но ведь какими бы гадкими небыли поступки бывшего начальника и его жены, они все же тоже имели право на жизнь. И я вывалила все это на Эдварда:

— Да что вам известно о роли и положении женщин в этом мире, где нас даже не спрашивают, хотим ли мы замуж или нет? Где спокойно выгоняют из дома, отлучая от семьи и отправляя на верную смерть в полуразвалившийся дом, просто из-за того, что я отказалась становиться женой мерзавца, который попытался меня взять силой до брака?! А на мне не только я, а еще и дети. Да, может, и гадко, и мелочно пытаться пристроиться через замужество с порядочным человеком. Но это единственный шанс в этом мире женщине более-менее сносно жить! И вот интересный факт. Я вчера сходила и узнала по поводу того, как я могу зарегистрировать свой доход от продажи клубники. И вот чудо! Оказалось, что только через мужа, отца или брата. То есть, выходит, работать я имею право. А получать доход может только мой муж или отец. Но у меня нет ни того ни другого.

Я и впрямь вчера встретила Эллу из цветочного магазина и расспросила у нее, как обстоят дела с ее магазинчиком. Оказалось, что владел им на бумаге ее отец. А женщины тут не могли иметь какое-то дело, которое было оформлено на них. Формально им должен был владеть мужчина. Единственное, это когда девушке что-то доставалось — по наследству. И то все это было под ведением королевского управляющего. А после переходило или к мужу, или к какому-то родственнику мужского рода. Если не было ни того ни другого, то король сам назначал человека, который становился вроде опекуна этого имущества.

— И мне некогда искать кого-то, кто мне понравится бы, как вы, ища любовь или хотя бы влюбленность! — закончила я, сама не заметив, что произнесла свои последние мысли вслух.

Но было уже поздно. Я произнесла это.

На секунду взгляд Эдварда заволокло темнотой, и он шагнул ко мне. Еще один миг, и его губы накрыли мои в грубом и в то же самое время самом нежном поцелуе на свете.

Глава 36. Поцелуи…

Глава тридцать шестая. Правда жизни

Поцелуй был сказочным. Бесспорно, это был просто лучший поцелуй в моей жизни. Вот только что после него?

Эдвард относится к королевскому роду. А я безродная, отверженная своей семьей нищенка. Мы с ним все равно не сможем быть вместе. И глупо обманывать себя тщетными надеждами и призрачными иллюзиями. Он не откажется от своего имени, а я не смогу вернуться в дом дяди. Так что все это пустое. Всего лишь минутная слабость, в которую играют двое взрослых людей, понимая, что за этим ничего не будет.

И от этого на душе стало горько. И я отстранилась от мага, тяжело дыша и смотря на камни под ногами:

— Это все совершенно ни к чему. Лишнее, — проговорила я, все еще помня тепло губ Эдварда.

— Да, ни к чему, — согласился маг, и робкие искорки мечтаний и веры в лучшее погасли, оставляя после себя лишь темноту.

Никаких иллюзий, только честная горькая правда. И за это я была благодарна мужчине. Но как же хотелось, чтобы Эдвард сказал, что ему совсем неважно, кто я и откуда, что он готов ради чувств ко мне отказаться от своего имени.

Но… так бывает только в сказках. А я оказалась лицом к лицу с суровой правдой.

Я отвернулась от мага и зашла в дом, чувствуя, как по лицу текут предательские слезы. Зачем он меня поцеловал? Ну вот зачем? Все ведь так хорошо было, до этого глупого поступка. И я хороша. Надо было оттолкнуть его, отвесить пощечину. В конце концов, я ведь не Алиса, глупая, наивная девушка из этого мира, не видевшая жизни и не знающая мужчин.

Как же от всего этого было гадко и мерзко.

Я перешагнула через храпящего у порога Игната Васильевича и пошла наверх. Дети еще не спали и с интересом смотрели на меня.

— А ты мне принесла что-то красивое, как я просила? — глаза Молли светились любопытством и радостным ожиданием.

— Да, конечно, — ответила я, протягивая ей веер.

И радуясь, что дети не заметили, что я расстроена и, буквально перед тем как войти к ним, вытирала слезы, я принялась им рассказывать о театре и спектакле.

Глава 37. Серьезный разговор

Глава тридцать седьмая. Хитрый план