Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана Змея Страница 25

Между нами постепенно таяла незримая отчужденность, витавшая в воздухе с начала прогулки. Диего оказался весьма приятным собеседником. Он красочно и увлекательно рассказывал о значимых событиях из истории Саллиды, которых я не почерпнула из прочитанных книг. Затронул тему сложных отношений между нашими государствами, а также поведал о нескольких последних войнах, то и дело сотрясавших соседствующие Саллиду и Халиссинию. С видимой гордостью рассказывал об отце и брате, отдавших жизни за свободу и мощь своей страны. Посетовал на то, что остался у матери совсем один и является единственным ее утешением и наследником.

— Она очень ждет внуков, — признался Диего, когда мы присели на широкую мраморную скамью с ажурной спинкой, чтобы полюбоваться открывшимся видом на море. — Фернандо так и не успел порадовать ее, умер до свадьбы.

Я смущенно опустила глаза.

— А разве… у вас нет традиции жениться на невестах безвременно погибших братьев?

— У меня уже была невеста, — Диего проникновенно заглянул мне в глаза, заставляя залиться румянцем, и легонько сжал мою руку в своей. — Да и девушка та была не в моем вкусе.

— А я разве в твоем? — некстати вспомнился подслушанный разговор между Диего и его матерью. Это воспоминание слегка омрачило улучшившееся было настроение.

Но ослепительная улыбка Диего развеяла сгустившиеся на душе тучи.

— Признаюсь, поначалу я думал, что ты окажешься скучной и пресной, как все северянки. Но ты… очень живая. Мне это нравится. Я был бы счастлив, если бы мне удалось завоевать твою любовь.

Сердце сладко затрепетало — разве не об этом мечтает любая девушка на выданье? Богатый знатный дом, умопомрачительно красивый молодой жених, волнующие приготовления к свадьбе, разговоры о детях.

— Разве тебя не смущает, что я не похожа на южанку? — осторожно поинтересовалась я.

— Твоя внешность лишь добавляет тебе очарования, дорогая, — улыбнулся Диего, прогоняя остатки моих сомнений. — Наши дети должны получиться красивыми.

Я невольно представила себя в окружении нашего с Диего потомства и смущенно взглянула на жениха. Несмотря на улыбку, мне показалось, что в его глазах затаилась печаль.

— Когда-то семья Адальяро была большой и шумной, — продолжал он задумчиво. — Но эта война…

— У донны Изабель и твоего отца были другие дети?

— Увы. Они мечтали о доме, наполненном счастливыми детскими голосами. Но здоровье мамы пошатнулось: приходя в этот свет, я едва не забрал ее жизнь. Еще один ребенок мог бы ее убить. Отец… смирился. И страстно желал увидеть внуков. К несчастью, и в этом ему не повезло.

— Надеюсь, вскоре голоса наших детей утешат его бессмертный дух, — я постаралась приободрить взгрустнувшего Диего.

— Я тоже на это надеюсь, дорогая.

Когда мы возвратились домой, я собралась подняться наверх, чтобы переодеться перед обедом, но Диего остановился на пороге, повернул меня к себе и взял в ладони мое лицо. Поцелуй, которым он обжег мои губы, сладкой негой разлился по телу, поверг меня в томительный трепет.

— Ты прекрасна, Вельдана, — прошептал он, когда я почти растаяла в его сильных руках. — Хочется верить, что ты привыкнешь и к нам, и к нашему дому, и к нашей стране. Разумеется, тебе не может нравиться все и сразу, но…

— Я привыкну, Диего, — улыбнулась я, чувствуя, как румянец разливается по щекам, — если ты мне поможешь.

— Это самое горячее мое желание.

Я уже знала, что после обеда хозяева предпочитают вздремнуть пару часов, пережидая жару. Диего ушел отдыхать в излюбленную им беседку у фонтана, за ним потянулись услужливые рабы — как поведала по секрету донна Изабель, после полученных в бою ранений у него случались судороги в мышцах, и она купила на невольничьем рынке лучших массажистов.

— Тебе тоже следовало бы попробовать, — игриво взмахнула веером Изабель. — Ты слишком напряжена, из-за этого могут развиться боли в спине. Да не бойся, милая, это не страшно — я сама ежедневно доверяюсь их рукам.

Она рассмеялась и поудобнее улеглась на обитую светлым бархатом кушетку в беседке.

— Хочешь составить мне компанию?

— Нет, пожалуй, я поднимусь к себе.

Следовало проверить самочувствие Джая. Возможно, он уже немного пообвыкся, успокоился и будет благосклонней отвечать на вопросы?

Еще с утра я велела Сай позаботиться о нем, но теперь девчонка куда-то запропастилась, оставив меня в неведении.

У покоев по-прежнему дежурили стражи, но сегодня уже другие, если я правильно запомнила лица. Бритоголовые, смуглые и мускулистые, поначалу они все казались мне на одно лицо.

Внутри было тихо, мое не убранное после прогулки платье так и валялось нетронутым на кровати — куда же подевалась Сай? Поколебавшись, я негромко постучала в прикрытую дверь. Прислушавшись и не получив приглашения, рискнула войти.

Джай стоял у окна, обхватив ладонями нижние прутья решетки. Заслышав меня, повернулся и стиснул кулаки. Стальные глаза полыхнули прежней неприязнью. Он был одет: на нем красовались просторные холщовые штаны и такая же просторная рубаха. Ноги обуты в легкие сандалии. Светлая, простая, без украшений одежда — такую я видела на всех остальных рабах, которые встречались мне в поместье.

— Почему ты не отвечаешь, когда я стучу? Мне приходится входить без позволения.

— Хозяйке не нужно позволение, чтобы видеть раба. И стучать не нужно. Это ваша комната. И я — ваша собственность.

— Не слишком-то ты учтив для собственности, — упрекнула я обиженно.

Привычная кривая усмешка тронула его губы. Они были странные, эти губы: не жесткие, не узкие, которые подошли бы такому воинственному человеку, а вполне выразительные и даже мягкие, если хорошо присмотреться.

— Вы знаете, что с этим делать.

— Я не стану тебя бить.

Он насмешливо хмыкнул, но ничего не ответил, рассматривая меня с ног до головы. Я почувствовала себя неуютно под этим взглядом. Впрочем, неуютно я чувствовала себя всегда в присутствии этого человека. Скорей бы он поправился и покинул мой дом — на все четыре стороны.

— Ты так и не скажешь, откуда родом?

— Нет.

— Ну хорошо, — я постаралась не выдать своего огорчения, — как пожелаешь. Я просила Сай, чтобы она смазала твои раны сегодня утром. Она сделала это?

Кривящая губы ухмылка и ехидный прищур начинали меня раздражать.

— Ваша рабыня боится подходить ко мне близко.

— Ты напугал ее? — я нахмурилась.

— Она сама напугалась. Я только смотрел.

— Знаю я, как ты умеешь смотреть, — меня передернуло. — Сам ты тоже не удосужился о себе позаботиться?

Он пренебрежительно повел плечом.

— Мне это не нужно.

Я вздохнула.

— Сядь и сними рубашку.

— Нет.

— Но почему? — от бессилия хотелось топнуть ногой.

— Вы не должны этого делать.

— Ты указываешь мне, что я должна, а что нет? — изумилась я. — Ты подчинишься.

— Но вы же сказали, что не станете меня бить, — его насмешливая ухмылка раздражала меня все больше. — Как же вы меня заставите?

— За дверью стоят двое крепких ребят. Если я прикажу — они силой заставят тебя сделать то, что я велю. — Я выдержала многозначительную паузу, хмуря брови. — Но мне бы не хотелось этого. Поэтому будь добр, сядь и сними рубашку.

Некоторое время мы, словно две неприступные скалы, стояли друг против друга с воинственно скрещенными взглядами.

— Нет, — наконец сказал он уже без улыбки. Серые глаза обожгли холодом. — Зовите своих крепких ребят.

Я вспыхнула от негодования.

— А может, я справлюсь сама? — я шагнула ближе и слегка толкнула его ладонью в живот по направлению к кровати.

И опомниться не успела, как он молниеносным движением крепко схватил меня за руки. Обездвиженная, я замерла от страха, запоздало припомнив, что еще вчера этот человек голыми руками убивал сильных воинов.

— Хотите, чтобы я подчинился, или хотите быть добренькой? — ядовито прошипел он, опасно близко склоняясь к моему лицу. — Выбор за вами.