Влада Крапицкая - Воспоминания души (СИ) Страница 25

— Что, блин, вспомнил, как слово пишется? — прошипела я, снова подскочив, и попыталась размазать ему краску с пальцев по лицу.

— Ты посмотри, какая настырная, — пробормотал он, перехватив мои руки, а потом легонько встряхнул. — А в твоём ауле, похоже, не учили, что загрязнения надо не о других вытирать, а водой смывать. Давай бегом в ванну! Краска акриловая, и если вовремя не смыть, то засохнет. А мне радости мало слушать от всяких пигалиц обвинения в моей криворукости, — он потащил меня вглубь квартиры. Но резко остановился и ехидно пробормотал: — А может так тебя вытолкать за дверь? Краска засохнет, тебе придётся постричься, и будет тебе наука — по чужим квартирам не шастать и не голосить.

— Только попробуй! Я тогда тебе такой иск вкачу, что будешь всю жизнь горбатиться только на меня! Заплатишь и за стрижку, и за одежду и за моральный ущерб! — вкрадчиво заверила я, представив себя измазанной в краске и бегущей к машине, затем пробирающейся в свой номер, а потом и лысой после стрижки. — Ещё и в ауле хибару свою продашь!

— Ладно. Расслабься, красотка, не такой уж я и варвар. Шампунь на полке, полотенце на вешалке, — со снисходительной улыбкой ответил он и, втолкнув меня в ванную, закрыл дверь.

«Сволочь!» — хотелось крикнуть мне, а потом добавить ещё пару «ласкательных» эпитетов, но решила прикрыть рот, чтобы меня на самом деле не вытолкали из квартиры в таком виде.

На стене висело большое зеркало и, заглянув в него, я оторопела. Волосы и весь лоб были измазаны в алой краске, и смотрелась я весьма комично. Неожиданно для самой себя я рассмеялась. «Да уж, действительно — красотка! Ни прибавить, ни убавить».

Стянув с себя куртку, и увидев, что сзади она вся в краске, я повернулась и через зеркало посмотрела на спину. Свитер так же оказался испачканным, и я поморщилась, понимая, что его тоже придётся застирывать.

«Хорошо хоть, что краска акриловая, а не масляная. А то бы точно пришлось стричься, ведь промывка волос растворителем вряд ли пошла бы им на пользу. Да и одежду пришлось бы выбрасывать».

Включив воду, в первую очередь решила смыть краску с головы. Взяв с полки шампунь, я включила душ и наклонилась.

Вода, стекающая с волос была ярко-красного цвета и, смывая краску, я тихо материлась и на пугливого лося, роняющего банки с краской и на себя, что вообще попёрлась в эту квартиру. «Надо пошевеливаться. Хоть бы этот рабочий не позвонил хозяину. Рано мне ещё встречаться и бывшим папашей, и с братиком. Надо сначала подготовиться и всё разузнать про семью. Фамилия и точный адрес есть, а значит — обязательно что-нибудь нарою».

После продолжительной мойки вода стала прозрачной и, вытерев голову, я аккуратно стянула с себя свитер и застирала его, а потом и куртку. Так как рассиживаться в квартире было не в моих интересах, я снова надела свитер и по телу прокатилась дрожь. «Брр, надо ехать в гостиницу и переодеваться, хоть свитер и не полностью мокрый, а приятного мало».

Кое-как приведя в порядок волосы, я схватила куртку и вышла из ванной.

— Эй, лось пугливый, ты где? — громко спросила я, предварительно осмотревшись, чтобы второй раз не познакомиться с банкой краски, или ещё с чем похуже.

— Что, пигалица почистила свои пёрышки и заново открыла клюв? — дверь в одну из комнат открылась, и появился улыбающийся мужчина, тоже уже с чистым лицом.

— Держись подальше от моего клюва, а то без печени и глаз останешься, — прошипела я, задетая тем, что он меня называет пигалицей. «Для женщины у меня нормальный рост! На мои метр семьдесят пять никто не жаловался». — Всё, я пошла.

Произнеся это, я направилась к входной двери.

— Кстати, а зачем приходила то? — раздалось вслед.

— Я тебе объяснительную напишу, когда в твоём ауле школа появится, и ты выучишься читать, — бросила я и вышла из квартиры.

Вообще-то, мне было плевать на национальности и социальный статус людей, но конкретно этот мужчина раздражал нереально, и хотелось стереть с его лица ухмылочку и как-то побольнее уколоть. «Не ронял бы на меня банки с красками и не обзывался бы, ни за чтобы не стала указывать ему на статус и его работу».

Так как существовала вероятность, что рабочий выйдет из квартиры, и что-нибудь скажет мне в ответ, я побежала к лестнице и, спустившись на этаж ниже, уже оттуда вызвала лифт.

В холле меня ждала новая порция унижения. Консьерж, увидев меня с мокрой головой и свитером, держащую ещё и застиранную куртку, победно усмехнулся, видимо думая, что мне сделал какую-то гадость внук Серафимы Павловны.

— Чего лыбышься? — не выдержав, процедила я. — Двери дёгтём измажу на твоей смене, будешь потом драить, чтобы не так веселился!

— Я тебе измажу! — с его лица моментально сползла улыбка, и он подскочил со стула. — Ходят тут всякие… Давай, выметайся!

Показав консьержу средний палец, я выскочила на улицу и побежала к машине. Прохладный ветерок спутывал мокрые волосы, а из-за мокрого свитера по телу прокатилась дрожь. «Так, в гостиницу. Переоденусь, а заодно обдумаю полученные сведения» — скомандовала я себе, садясь за руль.

Глава 8

В гостинице первым делом я принялась за нормальную стирку вещей и недовольно морщилась, что приходится делать это руками. «Надо квартиру снимать, причём оборудованную техникой. Что-то стирка вручную меня мало радует. Да и вообще, в гостиницах как-то муторно на душе. Нет в номерах тепла и уюта, а в квартире как-то подушевнее чувствуешь себя. Пару цветочных горшков поставила, купила пару безделушек и вроде уже как что-то своё есть» — подумала я и решила сегодня же обратиться в агентство, чтобы мне подыскали квартиру где-нибудь на окраине Москвы.

Кое-как развесив вещи на батарее, я приняла душ, а потом уселась в кресло и начала через интернет искать себе агентство с приличной репутацией. Дело оказалось долгим, но в конце концов я нашла то, что хотела. Созвонившись, я узнала у них условия работы и договорилась о встрече на вечер, после чего забила в поисковик имя «Соболин Василий Зиновьевич» и принялась рыскать по всем сайтам, где упоминалось его имя. Самая исчерпывающая информация нашлась в википедии, и внимательно ознакомившись с ней, я узнала, какие именно здания он спроектировал к Москве, какими медалями и орденами награждён, а также его возраст. Оказалось, что моему бывшему отцу сейчас шестьдесят два года, и путём нехитрых расчётов, я узнала, что на момент моей смерти ему исполнилось тридцать три, а родилась я, когда ему было двадцать. «Поди студентом женился, а потом стал известным, заработал имя и деньги, и мама уже стала не удовлетворять его, как спутница жизни. Вот поэтому и нашёл себе молодую змею, чтобы красоваться с ней на приёмах» — с ненавистью подумала я.