Ловушка для сердцееда - Натали Карамель Страница 24

прогрессу, а не просто украшению ума, — достойно самой горячей поддержки. Я согласен стать наставником для ваших юных дарований и выезжаю из Парижа к концу недели. Подробности нашего сотрудничества и мои скромные требования мы обсудим лично по моем прибытии. С нетерпением жду встречи и возможности внести свой вклад в ваше замечательное начинание.

С глубочайшим уважением, Франсуа Леруа.»

«ДА!» — вырвалось у Леонарда громче, чем он планировал. Жак и Мари вздрогнули и удивленно подняли на него глаза. Он засмеялся, счастливый и немного смущенный. «Отличные новости! Наш учитель едет! Месье Леруа согласился!»

Они заулыбались, разделяя его радость, хотя и не до конца понимая ее масштаб. Леонард перечитал письмо еще раз. Это была победа. Настоящая, значимая. Луч света в туннеле предстоящих светских обязательств.

Он снова погрузился в работу с удвоенной энергией. Цифры, планы, детские вопросы — все это было его щитом от мира маркиз, невест и династических долгов. Вечером, когда Жак и Мари, уставшие, но довольные, ушли, Леонард еще долго сидел над картой дорог, ведущих к Фурво. Он мысленно уже был там, среди шума строящейся мельницы, запаха свежего дерева и открытых лиц детей, жаждущих знаний. Письма с приглашениями лежали в стороне, аккуратной, но пока неглавной стопкой.

«Пусть висит «Квест», — решительно подумал он, обводя карандашом участок дороги возле реки. — «Мое настоящее — здесь. На этих дорогах. В этой школе. С этими людьми. А маркиза, ее «камешек в арке» и три мадемуазель… подождут. Или найдут себе другого «порядочного» графа».

Он откинулся на спинку кресла, глядя на пламя свечи. Впереди была поездка к Леруа, спор с де Люси, сбор «чрезвычайного вспомоществования» для нужд армии на восточных рубежах, бесконечные расчеты… И это было его настоящее. Куда более реальное и важное, чем любой трюфельный паштет или перспектива «плодовитой партии». Он улыбнулся. Светские раунды были неизбежны, но поле битвы за свое будущее он выбрал сам. И это поле было далеко от позолоченных салонов Парижа.

Глава 20. Золото для Востока, Розы для Амели и Тень Тетушки

Утро в особняке Вилларов началось не с аромата кофе, а с хруста пергамента под пальцами Леонарда и тревожного звона цифр в голове Армана. На столе лежал королевский указ о сборе «чрезвычайного вспомоществования» для армии на восточных рубежах.

«Целый полк сапог собираются обуть на наши деньги!» — кузен откинулся в кресле, постукивая ногтями по резной ручке.

Леонард уже мысленно прокручивал цифры. Отчеты Жака и Мари лежали перед ним.

«Благодаря новым жерновам на мельнице в Фурво, продаже излишков зерна, качественной шерсти, Арман, и… экономному ведению хозяйства здесь, в Париже, — он слегка подчеркнул последнее, вспоминая прошлые расточительные траты графа на любовниц, — мы прибавили. Но эта сумма…» Он показал на цифру из указа. «Она съест почти всю нашу прибыль за этот квартал. И отложенное на новую школу под крышей и дорогу.»

«Квест «Спасение Королевства» активирован. Награда: лояльность Короны. Штраф за отказ: опала + возможный аудит фискальной палатой,» — пронеслось в голове Леонарда. Он вздохнул.

«Отправлять надо. И сейчас. Король не ждет. Но это означает…» Он посмотрел на Армана. «…что на ближайшие месяцы мы затягиваем пояса. Никаких новых крупных проектов. Только поддержание текущих. И никаких лишних трат на светские забавы.»

Арман нахмурился, но кивнул. Он понимал необходимость.

«Порядочный граф должен быть и патриотом, кузен. Что ж, прикажу Пьеру подготовить векселя и надежного курьера. Золото отправим сегодня же. Надеюсь, хоть сапоги солдатам купят, а не пропьют интенданты.»

Он встал, уже мысленно переключаясь на организацию отправки.

«А тебе, между тем, пора готовиться к обеду у де Боссе. Не забудь про свою… порядочную розу.»

Визит в особняк де Боссе прошел под знаком удивительной… нормальности. Мадам де Боссе, дама с орлиным носом и цепким взглядом, была любезна и чуть назойлива в своем стремлении продемонстрировать дочь. Сам обед — изысканный, но без излишней вычурности — был действительно восхитителен: нежнейший паштет из кролика, утка в медово-апельсиновом соусе, легкий как облако десерт.

Амели оказалась милой и скромной. Румянец на ее щеках вспыхивал ярче вишни, когда Леонард обращался к ней. Ее реакция на подарок — редкий, нежно-розовый сорт розы в изящном кашпо, доставленный с немалыми усилиями Пьера, — была искренним восторгом.

«О, месье граф! Она восхитительна!» — Амели аккуратно прикоснулась к бархатистому бутону. «Я обожаю розы! И этот оттенок… Он такой нежный! Я поставлю ее в оранжерее, где ей будет много света! Спасибо вам огромное!» Ее глаза сияли чистосердечной благодарностью, без и тени расчета или кокетства, ожидающего бриллиантов.

Леонард ловил себя на мысли, что ему действительно приятно. Амели была как свежий ветерок после удушливых духов светских львиц. Она расспрашивала его о Фурво, о школе с искренним интересом, а не с вежливой скукой. Она говорила о своем саде с настоящей страстью. «Она хороша,» — констатировал он про себя. «Очень. Искренняя. Добрая.»

Вечером, вернувшись домой и сбросив тесный камзол, Леонард налил себе и Арману по бокалу крепкого кальвадоса. Усталость от дня, смешанная с приятным послевкусием хорошего обеда и тревогой за отправленное золото, требовала разрядки.

«Ну что?» — спросил Арман, прихлебывая напиток. «Милая Амели? Как впечатления? Цветочек оценила?»

«Амели… очень хороша,» — честно ответил Леонард, глядя на огонь в камине. Он сделал паузу, подбирая слова. «Искренняя. Добрая. Увлеченная своим садом. Обед был прекрасным, подарок она приняла с настоящей радостью.» Он повернулся к кузену. «Но, Арман… я не думаю, что смогу сделать ее счастливой.»

Арман почти поперхнулся.

«Что?! Почему, ради всего святого? Она же идеальна! Мила, из хорошей семьи, явно симпатизирует тебе, и тетушка маркиза одобрит!»

«Именно поэтому,» — Леонард вздохнул. «Она идеальна для… для того графа, которым меня хотят видеть здесь. Но я…» Он жестом обозначил кабинет, где лежали карты, отчеты, письмо Леруа. «Моя голова здесь. Мои мысли — о дорогах, школах, мельницах, о том, как прокормить людей зимой после этого «вспомоществования». Я не смогу быть тем мужем, которого она заслуживает — внимательным, проводящим вечера в салоне, восхищающимся ее розами и обсуждающим последние сплетни Версаля. Я буду в Фурво, в Ле Бурже, в спорах с интендантами и де Люси. Она завянет в этом особняке, как та роза без солнца. Я принесу ей скуку и разочарование. Это несправедливо.»

Арман смотрел на него с редкой серьезностью.

«Черт возьми, Леонард, — пробормотал он. — Ты действительно изменился. Раньше ты думал только о том, как сделать счастливым себя на одну ночь. А