Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии - Милена Вин Страница 23

— Зелье духовной чистоты, зелье безумной силы, — начала перечислять я, — зелье омоложения и… любовное зелье, приготовленное из редких черно-фиолетовых водорослей и лепестков черной розы.

Профессор скривил губы, будто ненароком проглотил жука.

— Ваши познания в ингредиентах любовного зелья хороши, — неохотно произнес он. — Но я просил назвать три вида зелья.

— Профессор, — подала голос Гвен — уверенно и нагло. — Разве вы не слышали о том, что произошло несколько месяцев назад в одной из академий Шенды? Будущий зельевар добыл редкие ингредиенты и решил приготовить любовное зелье. Эксперимент оказался неудачным. Своей попыткой он разнес весь кабинет, а сам едва не лишился жизни. Опытные зельевары долго спорили, но в итоге решили отнести любовное зелье к числу опасных. Опасен ведь не только процесс приготовления… Зелье обладает удивительными свойствами.

Она замолчала, невозмутимо глядя на профессора. Такая уверенная, жесткая и решительная. Она совсем не боялась высказывать свое мнение, хоть и казалась молчаливой.

— Верно, мисс Дауман. Спасибо… за ваше замечание. — Черош, кивнув, сел за стол, отложил мел. — Я забыл об этой нашумевшей статье.

— Профессор, — руку поднял какой-то парень и сразу же опустил. — А что за свойства у этого зелья? Почему его считают опасным, если не учитывать сложность приготовления?

Потому что, испробовав его, ты теряешь себя. Кажется, так говорила тетушка… Испивший мощное любовное зелье становится как будто слепым и глухим и видит, слышит только того, кто опоил его.

— Как и любое приворотное зелье, этот напиток вызывает у человека влюбленность, влечение к другому, — равнодушно ответил Черош. — Но гораздо более сильное влечение. Привороженный становится безумцем. Зелье не только обладает длительным эффектом, оно губит человека изнутри. Он забывает о целях, забывает о своих желаниях, о друзьях и родных… Все, что его интересует, — это объект любви. Ненастоящей любви, как правило.

— Значит, слабое приворотное зелье не несет никакого вреда? — спросил вдруг Оливер.

— Не несет.

— А какая от них польза, если они кратковременны?

Вид у Чероша стал раздраженным. Ему словно претило вести подобные разговоры в стенах боевой академии. Тем не менее вопрос он не проигнорировал:

— Польза бывает, но не всегда. Человек будет думать о вас, желать встретиться. Если сделать все правильно, вы сблизитесь. В ином случае, когда действие зелья закончится, все вернется на круги своя.

— А что, если…

— Поговорим о более важном, мистер Коутс. Вы обучаетесь в академии боевых искусств, а не в доме куртизанок.

Грубые, твердые слова профессора вызвали у адептов смешки и веселые ухмылки. Но я уже не обращала внимания ни на всеобщее веселье, не коснувшееся меня, ни на попытки Чероша продолжить вести лекцию. Профессор, сам того не осознавая, подал мне отличную идею. Приворотное зелье — это именно то, что мне нужно.

Конечно, не то, которое способно убить во время приготовления или после… Мне вовсе не хотелось убивать ректора или превращать его в безумно влюбленного, не знающего преград, слепца.

Всего-то и нужно, что подтолкнуть его к действиям, сделать так, чтобы он сам искал встречи со мной; чтобы ненадолго забыл о делах и посвятил свободное время мне... Слабенькое, простенькое любовное зелье, которое поможет добиться внимания истинного и увидеть на его лице не холодность и равнодушие, а улыбку и мягкость.

Глава 10. Коварное послание

День, насыщенный новыми дисциплинами и встречами с профессорами, интересными, но не менее требовательными, чем магистр или Черош, близился к концу.

Побывав на лекции по чароведению, я поняла, что практически ничего не знала об искусстве наложения чар. Тетушка в этом деле была мастак, без сомнения — Филя тоже. Но сама я не знала ни как накладывать чары, ни какие чары могут пригодиться в бою. Однако профессор Люсин — очаровательная низкорослая женщина с рыжими кудрями — отнеслась к моему незнанию с пониманием и на следующем после лекции практическом занятии любезно помогла наложить мою первую чару на нож.

Получилось с первого раза: зачарованный нож попадал прямо в цель, в надкусанное яблоко на столе профессора. Эффект был недолгим, и вскоре оружие стало обычным, каким и было до наложения. Но осознание, что у меня получилось сделать то, о чем раньше я только слышала, подняло настроение.

После обеда, который я провела с Гвен и Тиной, была лекция по истории магии. Эта лекция оказалась двухчасовой пыткой. И не только для меня: тихий монотонный голос профессора Булмана, зачитывающего текст из толстого трактата, усыплял всех адептов, и даже заинтересованная в учебе Гвен тяжко вздыхала во время занятия, а на середине наплевала на конспект и последовала примеру Тины, улеглась на парту и чуть слышно засопела.

Зато следом за этим нас ждали рукопашные бои, отогнавшие сонливость. Тренировка проходила во внутреннем дворе академии. Хоть тело и было слабым, я не чувствовала большой усталости. Возможно, на это повлиял свежий воздух и треплющий волосы прохладный ветер, а может, вставшая со мной в пару Гвен. Пока Тина тренировалась с Оливером, Гвен со стоическим терпением учила меня двигаться в бою.

Как же сильно я завидовала девочкам, когда они покидали тренировочное поле, а я осталась ждать двухчасовых плясок с бо, наблюдая, как солнце медленно ползет к горам. Тренировку вновь пришла провести Сильвия. А я, дуреха, глубоко в душе таила надежду, что в этот раз явится директор, позволив хоть на какие-то два жалких часика побыть рядом с ним…

Какой там! Его даже в библиотеке не оказалось, где он, как говорил Кайл, проводил чуть ли не каждый вечер. Я доделывала ту работу, от которой магистр меня так любезно вчера освободил, жаждая поскорее закончить и успеть забежать в столовую до того, как столы с вкусностями, приготовленными на ужин, опустеют. Но стрелка настольных часов неумолимо приближалась к девяти. К этому времени, как я успела вчера заметить, двери столовой наглухо закрывались. А значит, сегодня я снова останусь без ужина…

— Жемчужинка, и вновь ты тут, — звенящий голосок Тины разбудил меня, когда я, стоя на хлипкой ступеньке лестницы, машинально убирала книги на верхнюю полку.

— Не слишком ли длительное наказание за одну провинность? — тихо и как-то отстраненно спросила Гвен, и, глянув