Истинная за Завесой (СИ) - Натали Карамель Страница 23

движения. Его шаги были быстрыми и упругими, но несущие ее руки оставались удивительно стабильными, не допуская ни малейшей тряски. Потом темнота окончательно поглотила ее. Последнее, что она смутно почувствовала – это крепкие руки, несущие ее, и бешеный стук сердца под ухом – то ли ее собственного, то ли его. И еще – странный, горьковато-пряный запах его кожи, смешанный с холодным камнем замка, запах, который почему-то не вызывал страха. Куда он нес? Она уже не знала и не могла сопротивляться. Мир сузился до жара, темноты и неожиданной безопасности этих сильных рук.

Глава 17. Хоромы для Разбитого Горшка

Сознание возвращалось медленно, как вода в пересохшее русло. Катя открыла глаза, и первое, что она ощутила – это не привычная жесткость узкой кровати и каменный холод их прежней кельи. Под ней была невероятная мягкость, как будто она тонула в облаке. Воздух пах не пылью и сыростью, а свежестью, травами и… солнцем? Она медленно повернула голову.

Потолок был высоким, расписанным нежными фресками с летящими драконами и цветущими садами. Стены – из светлого, теплого камня, почти золотистого, драпированные легкими шелками пастельных оттенков. Огромные окна, не узкие бойницы, а широкие арки, пропускали потоки солнечного света, играющего на полированном паркете. Легкие, почти невесомые занавески колыхались от сквозняка, и от них доносился мелодичный перезвон крошечных стеклянных колокольчиков – волшебный аккомпанемент к пробуждению. Мебель – из светлого дерева, изящная и дорогая, расставленная с явной любовью к уюту и комфорту. Цветы в вазах, мягкие ковры… Это была не комната. Это были хоромы. В три раза больше, чем опочивальня Катарины в отцовском доме. И в десять раз уютнее.

Катя попыталась приподняться на локтях. Тело отозвалось слабостью, будто ее вывернули наизнанку и собрали обратно не очень аккуратно. Она чувствовала себя раскисшей помидоркой, забытой на солнцепеке. Голова была тяжелой, но ясной, жар отступил, оставив лишь приятную истому и легкую сухость во рту.

Дверь приоткрылась бесшумно. В проеме показалась Луиза. Увидев бодрствующие глаза Кати, служанка ахнула, рука с подносом (на котором стояла кружка с паром) дрогнула, и она едва не выронила его. Через секунду Луиза уже сидела на краю огромной кровати, обнимая Катю так крепко, как будто боялась, что она испарится.

«Миледи! Катя! О, Боги, наконец-то!» – ее голос дрожал от сдерживаемых слез. «Как вы себя чувствуете?»

«Луиза… – Катя хрипло рассмеялась, возвращая объятия. – Как… выжатый лимон. Но голова не болит. И… чертовски хочется есть.» Желудок предательски заурчал в подтверждение.

Луиза тут же вскочила. «Сейчас! Сию секунду! Я принесла отвар, но принесу что-то посущественнее!» Она бросилась к двери, но не успела ее закрыть за собой, как створки распахнулись с такой силой, что чуть не слетели с петель.

На пороге стоял Далин. И вид у него был… эпичный. Словно он только что вышел из самой ожесточенной драки в своей жизни. Рубашка была расстегнута настежь, воротник помят и заломлен набок, обнажая ключицы. Волосы встали дыбом, словно в них действительно свили гнездо встревоженные птицы. На щеке – легкая царапина с недельной щетиной. Но больше всего поражали глаза. Широко открытые, золотистые зрачки сужены до тонких линий. В них читался дикий, животный страх, только-только начавший отступать перед облегчением. И что-то еще – растерянность, вина, и… нежность? Грубая, неотшлифованная, но настоящая.

Увидев Катю сидящей и смотрящей на него, он смущенно сглотнул. Рука машинально потянулась поправить воротник рубашки, но только сильнее его помяла. Он резко шагнул в комнату, стараясь придать лицу привычную ледяную маску. От него веяло холодом горного ветра – видимо, он только что влетел в замок.

«Катарина, – его голос звучал нарочито холодно, формально. – Ты… пришла в себя. Как самочувствие?»

Катя, все еще ошеломленная его видом и этой внезапной заботой (роскошные покои!), медленно кивнула.

«Лучше… Спасибо. Что… что случилось? Почему я здесь?» Она оглядела великолепную комнату.

Далин отвернулся, разглядывая узор на паркете. Говорил четко, отрывисто, как отчитываясь.

«Моя невеста должна жить в достойных покоях. Эти… готовились. Ты была… очень больна.» Он сделал паузу, словно вынуждая себя произнести следующее. «Очень высокий жар. Пять дней… в лихорадке. Не приходила в себя.» Его голос оставался ровным, но Катя видела, как напряглись мышцы его спины под тонкой тканью рубашки. Пять дней… и он так выглядит? Видимо, все эти дни он места себе не находил. Глаза, которые он на мгновение поднял на нее, выдавали это с потрясающей ясностью – в них была тень той самой пятидневной пытки ожидания.

В этот момент вернулась Луиза с подносом, на котором дымилась тарелка густого бульона и лежал ломтик теплого хлеба. Она замерла, увидев Далина.

Далин резко кивнул, как бы отдавая честь. «Позвольте откланяться. Отдыхайте.» Он развернулся, чтобы уйти.

«Герцог Далин!» – окликнула его Катя. Он остановился, не оборачиваясь. «Можно будет мне вернуться в свою комнату?»

Далин обернулся лишь наполовину. Его профиль был резким. «Нет. Луиза может переехать сюда, в твои покои. Но ты остаешься здесь.» Его тон не допускал возражений. Он вышел, громко хлопнув дверью.

Луиза вздохнула, поднося поднос к кровати. «Ну что ж, миледи, будем осваивать хоромы. Давайте-ка подкрепимся…»

Катя выхватила ложку из ее рук. «Я не лялька, Лу, сама справлюсь», – буркнула она, но без злости. Бульон оказался невероятным – наваристым, нежным, с ароматом кореньев и дичи. Она ела с жадностью выздоравливающего.

Пока Катя уплетала бульон, Луиза присела на край кровати и тихо заговорила:

«Это была не просто простуда, миледи Катя. Сильнейшая лихорадка. Жар не спадал четыре дня. Лекари… – она покачала головой, – их было столько, что они чуть ли не в очередь выстраивались. Герцог… он места себе не находил. Рычал на них, требовал немедленного результата. Вызвал даже сильного мага-диагноста из столицы. Чтобы проверить вас.»

Катя замерла с ложкой на полпути ко рту. Маг-диагност! Ее рука потянулась к кулону, который висел у нее на груди и приятно холодил нежную кожу.

Луиза уловила ее панику. «Не волнуйтесь. Кулон сработал безупречно. Ничего необычного не нашли. Только… отметили, что что-то не так. Аура после болезни… нестабильная. Один старый лекарь предположил…» Луиза понизила голос, «…что после беременности в вас может проснуться магический резерв. Слабенький, бытовой, но все же.»

Катя фыркнула, чуть не подавившись бульоном. Нервный смешок вырвался наружу. «Ага, конечно! Буду я еще рожать от этого… этого запутавшегося