Навязанная жена короля драконов - Дана Кор Страница 22

Не то чтобы я внезапно стала бесстрашной. Скорее наоборот: каждая клетка моего тела вопит от боли. Бок жжет так, будто в рану плеснули расплавленного металла, и слабость накатывает волнами. Я прекрасно понимаю, что у меня не так уж много времени, прежде чем ноги просто откажутся идти.

Поэтому выбраться из шахт лучше раньше, чем это произойдёт. Очень не хочется, чтобы Кайросу пришлось тащить на руках «навязанную» жену. Он и так меня недолюбливает. Вдруг ещё бросит где-нибудь посреди каменных коридоров — в назидание.

Хотя… нет. Не бросит. Ему же лень потом оправдываться перед советом.

Я едва успеваю закончить эту ехидную мысль, как его рука касается моей ладони. Тёплая, сильная, надёжная. Я вздрагиваю и оборачиваюсь, встречая его взгляд. Вопрос у меня на лице написан крупными буквами: «Зачем⁈»

— Ты в порядке? — тихо спрашивает он. На этот раз в его голосе не слышна ни злость, ни раздражение. Нет. Там лишь… тревога?

— Да, — снова вру я, хотя чувствую, как губы уже немеют, а ноги предательски подгибаются. — Что со мной будет?

Не знаю, до конца ли поверил мне Кайрос, но руку он убирает. И вперед мы идем практически в тишине.

22

Следы ведут нас в глубину пещер. Кровь монстра поблёскивает в свете сапфиров, словно дорожка из чёрных жемчужин, выложенная прямо в темноте. Красиво… если не знать, что эта «дорожка» ведёт туда же, где чудовище затаилось, чтобы зализать свои раны.

Каждый шаг отзывается гулом в стенах шахты, будто камни сами повторяют за нами: «тук-тук-тук». Я вздрагиваю от каждого звука, оглядываюсь, ловлю себя на мысли, что темнота за спиной будто живая — шепчет, дышит, ждёт момента.

Кайрос идёт впереди. Прямой, как натянутая тетива, плечи расправлены, шаги уверенные. Но я вижу — его левое плечо чуть напряжённее, чем должно быть. Там, где рана. Даже со спины чувствуется, как он сдерживается, чтобы не показать слабости. Король ведь. Ему «положено» быть сильным, даже если силы на исходе.

Я же плетусь едва волоча ноги, кусая губу и стараясь не думать о том, как жжёт бок после удара когтя. Каждый шаг отзывается болью, но жаловаться — значит признаться в беспомощности. А я слишком горда, чтобы дать ему лишний повод упрекнуть меня.

В воздухе парит запах — смесь сырости, железа и гари. Он противно въедается в нос, отчего я нет-нет, морщусь.

И всё же… меня не покидает чувство, что что-то не так.

— Мне кажется, или твоя рана на плече снова открылась? — зачем-то спрашиваю я.

— Молчи и иди, — отрезает Кайрос, демонстрируя всем видом, что обсуждать свои слабости не готов..

— Я серьёзно, — упираюсь я. — У тебя кожа бледнее, чем у призрака.

Он резко оборачивается, глаза сверкают в полумраке.

— Не испытывай мое терпение, оно, итак, на пределе.

Я закатываю глаза. Ну конечно. Мужчинам только дай возможность выглядеть героически — хоть на последнем издыхании будут делать вид, что всё «под контролем».

— Какой ты… грубиян однако! — бурчу я.

Шахта петляет, коридоры сужаются, стены нависают всё теснее. Иногда приходится буквально протискиваться бок о бок, плечо к плечу. Его дыхание рядом — жаркое, тяжёлое, с горьковатым привкусом дыма и металла. Я стараюсь не подавать виду, но сердце всё равно сбивается с ритма. Стоит замереть рядом хоть на мгновение — и внутри всё сжимается. Страх или что-то другое?.. Лучше не думать.

Поэтому я отвлекаю себя на мысли о монстре: интересно, как он прошел здесь? Магия какая-то. Хотя мы же в необычном мире и месте. Полагаю, здесь все возможно.

А спустя, наверное, целую вечность, мы наконец-то находим путь наружу.

Тоннель впереди разрастается в арку, сквозь трещины в потолке пробивается бледный свет. Сначала это кажется миражом — после долгих часов в темноте, глаза не верят, что такое возможно. Воздух меняется — становится прохладнее, свежее, пахнет сырой травой и дождём, а не кровью. Я почти бегу, и когда мы выходим в ущелье, мир словно ударяет в лицо.

Небо. Настоящее. Бесконечное, распахнутое. После тесных шахт оно кажется не просто большим — оно давит своей безмерностью, будто хочет втянуть в себя. Я едва могу дышать этим холодным, влажным воздухом свободы. Сырой камень, листва, ночная прохлада… запахи такие яркие, что кружится голова.

Я запрокидываю голову, в груди всё разжимается, и я почти смеюсь от облегчения:

— Спасены…

— Я бы не спешил так радоваться, — сухо обрывает Кайрос.

— Что? — морщусь. — Вечно ты всё портишь.

Он не отвечает, лишь указывает на землю. Там, где капли крови, оставленные чудищем, становятся гуще, темнее, плотнее, словно сама земля пьёт их жадно. Я нервно облизываю губы.

— Кажется… оно где-то рядом… — шёпот мой больше похож на признание вины.

— Тихо, — шипит Кайрос, и мне не нужно больше слов, чтобы понять: он тоже чувствует это.

И тут же — рык. Глухой, низкий, от которого вибрирует земля. Словно сердце мира бьётся под ногами. Монстр не ушёл далеко. Он ждал.

Из тьмы выступает силуэт. Огромный, пошатывающийся, с волочащейся лапой, но глаза — два пылающих угля — горят ярче, чем прежде. В них нет ничего похожего на инстинкт выживания. Там только ярость и решимость. Он умирает, но решил утащить нас за собой.

— Назад, — бросает Кайрос, и клинок в его руках вспыхивает золотым пламенем, разрывая мрак.

Я вижу его спину — прямую, сильную, даже сейчас, на грани. Но в его движениях есть что-то странное. Не отчаянная оборона, а холодный расчёт. Будто он… выжидает.

Монстр бросается. Их столкновение сотрясает ущелье, сверху сыплются камни, в ушах стоит звон. Я прижимаюсь к ближайшей скале, сердце колотится так, что кажется — вот-вот вырвется.

И всё равно мне ясно: Кайрос не справится.

Кто он, пусть даже король, но раненный, уставший, без нормальной магии — против этой огромной твари? Один раз нам повезло выжить. Но второй… чуда не будет.

Кто-то должен пострадать.

Чудовище ударяет хвостом, и Кайрос падает на колени, едва удерживая клинок. Зверь поднимает лапу, когти сверкают в свете луны… Мамочки. Он же убьет его сейчас! Нет… надо… надо как-то отвлечь монстра.

— Эй! Друг! Ты! Да! — кричу я, хотя сама еле волочу ноги. А дальше на автомате бегу к