Жена двух генералов драконов (СИ) - Кристина Юрьевна Юраш Страница 22

Второй раз!

Я была уверена, что он рядом.

Я любила его так сильно, что была готова на всё, даже на смерть.

Но теперь я сомневалась. Может, это всё было лишь плодом моего воображения? Может, я сама придумала его, чтобы не сойти с ума?

Чтобы не умереть от тоски?

Может, лепесток — это просто лепесток?

Может, его бросила служанка?

Может, Агостон всё это подстроил, чтобы держать меня в страхе, в надежде, в зависимости?

Я не знала. Я не знала ничего. Но знала одно. За эту жестокую шутку я ему отомщу сполна. И только горящая внутри месть заставила меня сделать глубокий вдох. Да, я пойду на бал. Но он об этом пожалеет!

Глава 36

Дракон

Я шёл по саду.

Лунный свет пробивался сквозь ветви деревьев, но его лучи терялись в густой листве, не достигая земли.

Фонарь я не взял, зная, что свет здесь бесполезен. Туман, густой и холодный, медленно полз по земле, как призрачный дым, окутывая всё вокруг. Он казался живым.

Воздух был холодным, но холода я не чувствовал.

Сад казался бесконечным, его границы терялись в тумане. Я вспомнил, как часто приходил сюда в детстве, когда мир казался простым и понятным. Теперь же всё изменилось.

Я чувствовал только одно: он был здесь.

Где-то за кустами.

Слушал.

Я остановился у того самого фонаря, который едва мерцал в темноте, как одинокий страж ночи.

Его тусклый свет выхватывал из мрака старый камень.

Здесь, на этом камне, стояла свеча, её воск почти растаял, оставив лишь слабый аромат воска и чего-то знакомого.

Я вспомнил, как нашёл здесь записку, сложенную пополам и спрятанную под камнем.

В тот момент я сделал вид, что не заметил лепестка, прилипшего к краю записки. А вот и лепесток!

— Я знаю, что ты здесь, — произнёс я громко и отчётливо. Мой голос звучал сухо, почти с сарказмом. В нём слышалась лёгкая усмешка, но в то же время и уверенность. — Ты сейчас прячешься за кустами, как испуганный мальчишка, который боится, что его поймают на краже яблок. Я прекрасно знаю, что ты меня слышишь, мой дорогой призрак. Вылезай. И надеру тебе твои инфернальные уши!

Тишина.

Я стоял, глядя на тусклый свет луны, пробивающийся сквозь ветви старого дуба. Ветер, кажется, замер, будто прислушиваясь к моему дыханию, которое становилось всё тяжелее.

Но я знал: он слушал.

Он сейчас прекрасно меня слышал.

— Вот скажи мне, мой дорогой призрак, — спросил я, и в моём голосе появилась сталь, — зачем ты всё это творишь? Зачем ты оставляешь лепестки? Зачем ты играешь с её разумом? Ты же знаешь, что она уже на грани. Ты же видишь, как она страдает. Ты же понимаешь, что если она сойдёт с ума, это будет твоя вина!

Я замолчал, но тишина была такой плотной, что её можно было потрогать. Даже ветер, кажется, замер. Листья больше не шептали, они словно застыли в ожидании ответа. Я посмотрел на свои руки, сжимая их в кулаки.

— Не надо прикидываться, — продолжал я сквозь зубы, стараясь сдерживать гнев, который рвался наружу. — Я разрешил тебе увидеть её. Я не стал останавливать тебя, когда ты пришёл на свадьбу. Я не стал устраивать скандала из-за того, что ты её спас. Я даже тебе благодарен. Но это не значит, что я позволю причинить ей боль. Нет. Я должен защитить её. От тебя. От её собственной боли. От её мечты. От её любви к мёртвому, которая ведёт её в могилу!

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но сердце всё равно колотилось как бешеное.

Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как воздух вокруг становится тяжелее.

Туман, окутывающий пространство, словно придавливал меня к земле, но я продолжал идти.

— Ты же сам когда-то назвал меня её стражем, — произнёс я. И вдруг мой голос стал тише. Но не слабее. — Ты сам сказал: «Защищай её. Даже если она будет ненавидеть. Даже если она будет умолять о смерти. Ты должен быть рядом».

Глава 37

Дракон

Я остановился.

Сжал кулаки.

— И я защищал её, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — От всех. И был готов даже защитить от призрака родного брата. От её собственной любви. От её безумия. Я собирался защищать её до последнего её вздоха. И надеялся, что этот вздох наступит не скоро.

Тишина.

Воздух был настолько плотным, что, казалось, его можно было резать ножом.

Внезапно тишину нарушило таинственное шуршание.

Звук был настолько тихим, что я сначала не обратил на него внимания, но потом он повторился.

Как будто кто-то переступал по гравию или проходил сквозь туман, оставляя за собой едва уловимый след.

Этот звук заставил меня напрячься, и я медленно повернул голову, пытаясь уловить его источник.

И тогда я услышал голос. Низкий, хриплый, как будто вырвавшийся из-под земли, он прозвучал неожиданно, но в то же время ожидаемо. Я не дрогнул, только поднял бровь, как будто этот голос не был для меня чем-то новым.

— Я понимаю, о чём ты… — послышался голос.

Я не дрогнул.

Только поднял бровь.

— Послушай меня, мой дорогой призрак, — произнёс я, усмехаясь. В моём голосе звучала лёгкая насмешка, но за ней скрывалась усталость и раздражение. — Кажется, эта игра зашла слишком далеко. Ты не мог играть с её разумом. Ты не мог заставлять её жить в надежде, которая убьёт её.

Шуршание повторилось, на этот раз ближе.

Ещё одно.

Ближе.

— Я понимаю… — снова прозвучало из темноты. Голос был тише, но в нём слышалась настойчивость. — Но я не хотел, чтобы она умерла. Я видел, что происходит. Я хотел, чтобы она жила. Я видел, что она наконец-то почувствовала… желание жить. Я пытался спасти её из бездны. Так же, как и ты.

Я усмехнулся, но на этот раз не только губами. В моей усмешке было что-то большее — смесь презрения и горечи.

— Спасти из бездны? — спросил я насмешливо. — Ты? Ты, который разбрасывал лепестки? Который появлялся в тумане? Который заставлял её бегать по саду босыми ногами? Ты называл это «спасением»?

Шуршание.

Молчание.

— Ты не понимал, — ответил голос с ноткой отчаяния. — Я хотел, чтобы она была счастлива. Я хотел, чтобы она жила полной жизнью. Я видел,