Второй сын - Эми Хармон Страница 22

– Тебе известна легенда о Хёде? – спросила она у Ликана, когда он закончил. Ликан изумленно взглянул на нее.

– Да она разговаривает, – буркнул он.

Она тут же пожалела о том, что раскрыла рот.

– О слепом боге Хёде? – спросил Ликан.

Гисла лишь чуть кивнула, но этого оказалось достаточно, чтобы Ликан вновь заговорил:

– Да. Я знаю о Хёде. Знаю обо всех богах.

– Кто‐то верит, что мальчик из храма – бог, – вмешался один из людей Лотгара. – Поговаривают, что он сын Тора. Многие считают, что хранителям нужно сделать его королем. Вместо Банрууда.

– Я видел, как он однажды поборол многих мужчин, – сказал другой воин.

– То, что происходит во дворе дома, не называют борьбой, – буркнул Лотгар.

– Но ведь он еще в детстве убил человека, ярл Лотгар! И не одного, – возразил еще один воин.

– Он еще ребенок, хоть и размером с мужчину, – сказал Ликан. Взглянув на Гислу, он, по своему обыкновению, пояснил: – Его имя Байр. У него нет клана. Его вырастили хранители. Все зовут его мальчиком из храма.

– Силой он не похож на других людей. Его сила превосходит все мыслимые пределы, – признал Лотгар.

– Брат, он едва говорит. Заикается, словно безмозглый дурак, – сказал Ликан.

– Боги несовершенны, Ликан. Сыновья Одина даровиты, но не безупречны.

– Хёд был слеп, – мягко напомнила Гисла, и на мгновение все стихли, обдумывая ее слова.

– Байр не бог. Он ребенок, – настойчиво повторил Ликан.

– О да. Ребенок, которого боится король, – сказал Лотгар и рассмеялся, словно эта мысль доставляла ему удовольствие.

* * *

Храмовая гора вздымалась над дорогой. Она была покрыта зеленью и так высока, что вершина терялась среди облаков, и от этого казалось, что гора проткнула сумеречное небо. Но при виде этого зрелища ахнула одна только Гисла. Люди Лиока уже бывали здесь, хотя и обрадовались, снова увидев гору.

– Вот Храмовая гора, – сказал Лотгар. – Слева, над стеной, виднеются шпили и купол. Справа – обитель короля, замок Сейлок. С горы видны все земли кланов во всех направлениях. Неплохое место для жизни, Лиис из Лиока.

Он произнес ее новое имя так, словно оно было настоящим, хоть оба они и знали, что оно поддельное. Это всего лишь имя, подумала она. Просто имя. Даже чем‐то похожее на Гислу. Оба срывались с языка с похожим шипением. Правда, ее настоящее имя, Гисла, произносил у нее в голове материнский голос, а вот Лиис слышалось как проклятие, краткий, оборванный шепот. Оборванная жизнь. Нет, она не испытывала ненависти к этому имени. Оно напоминало ей одежду Хёда. Не слишком ей подходило. Быть может, она до него дорастет. Или вырастет из самой себя.

– Теперь ты поедешь со мной, Лиис из Лиока, – сказал Лотгар. – Так я сумею лучше тебя защитить. Я хочу, чтобы король Банрууд видел, что ты под моей защитой. И теперь… и потом, когда я уеду.

Ликан спешился, снял ее с мирной клячи, пересадил на коня ярла, перед Лотгаром, а сам снова вскочил на лошадь. Конь Лотгара в знак приветствия тряхнул золотистой гривой и фыркнул. Лотгар обхватил ее за талию своей огромной рукой, крепко прижал к себе, и они начали подниматься в гору, к воротам храма и постройкам, стоявшим за стенами.

Они приближались к воротам, а гора все росла. Она была куда больше, чем казалось из стоявшей у ее подножия королевской деревни. Храмовые шпили тянулись вверх, за облака, и от этого вершина горы казалась еще выше и уже. Правда, вся вершина и плоское плато за стенами скрывались в тумане. Это напомнило ей песню, в которой Один выхватил меч и отсек голову великану: Пал великан на колени, выставив руки вперед, спина его стала плоской, и Один превратил его в стол, чтобы пришел весь мир и пировал и ел досыта.

Храмовая гора и была столом, к которому приходил пировать и есть досыта весь Сейлок. Здесь встречались жители Сейлока – точнее, его мужчины. Женщин Гисла пока не видела. Всюду, куда она ни смотрела, ей попадались одни мужчины, и кони, и косы, и кожи, и щиты, и разные виды оружия.

– Дорогу Лотгару, ярлу Лиока, – прогремел со стены чей‐то голос.

Под звуки фанфар они въехали за подъемные ворота и оказались по другую сторону стены.

Возле замка раскинулся целый лагерь – золотые шатры Адьяра, красные шатры Берна, синие шатры Долфиса, оранжевые шатры Эббы, коричневые шатры Йорана и зеленые шатры Лиока, – но лившийся с неба, словно выхолощенный свет лишал истинного цвета и цветную ткань, и яркие флаги, и все вокруг. Здесь были лишь огонь и камень, храм и замок – и булыжная площадь между ними.

Часть людей Лотгара двинулась к шатрам, обсуждая ужин, мечи да ноги, болевшие после стольких дней в пути. Лотгар и его брат, единственный из воинов, кого она знала по имени, не спешиваясь, стояли посреди площади. Она оставалась при них.

– Мы прибыли последними? – спросил Ликан, но его тут же прервал донесшийся со стен звук трубы.

– Дорогу Айдану, ярлу Адьяра, и королеве Сейлока Эсе, – прокричал дозорный.

Во двор въехал юноша на белой, задрапированной золотой тканью лошади. За ним следовала пожилая дама с надменно задранным вверх подбородком, в желтом плаще, сиявшем в отсветах факелов.

– Адьяр прислал мать Аланны, старую королеву, – сказал Лотгар прямо над головой у Гислы. – Аланны больше нет, и принцессе теперь без нее не обойтись.

Какой‐то воин помог даме спешиться, и она решительным шагом пошла в замок, словно к себе домой. Проводив ее взглядом, сын обернулся к своим людям и отослал их в лагерь. Сам он, подобно ярлу Лотгару, так и не слез с лошади. Коса у него была светлой и длинной, как у Лотгара, но на этом сходство двух ярлов заканчивалось. Айдан был так молод, что годился Лотгару в сыновья. Лотгар был широк, а Айдан из Адьяра словно весь состоял из углов. Волосы узким треугольником спускались ему на лоб, им вторили острый кончик носа и не менее острый подбородок. Айдан был красив, как бывает красив орел. Он казался истинным сыном своего клана.

– Он привез королеву… но, кажется, не привез дочь, – задумчиво проговорил Ликан, оглядывая закутанных в желтое воинов, окруживших своего ярла.

– Банрууд не обрадуется, – торжествующе заметил Лотгар.

– Из-за королевы или из‐за девочки? – спросил Ликан.

– Из-за обеих, брат.

– Айдан Банрууду не помеха. Ему никогда не быть королем. Горластый мальчишка вечно задирает короля лишь оттого, что верит,