Плюс-один - Дженна Левин Страница 20

Реджинальд: Что это отличная идея.

И что, может, мне сделают

налоги бесплатно.

Фредерик: Учитывая, как долго,

скорее всего, затянется ситуация с

Коллективом, тебе не кажется, что

стоит купить хотя бы НЕМНОГО

своих собственных вещей?

Реджинальд: зачем тратить деньги

на скучную одежду, если я могу

просто одолжить твою скучную одежду?

Фредерик: Моя одежда не скучная.

Кэсси купила её для меня.

Реджинальд: она подходит тебе.

но ты же знаешь, я люблю выделяться.

Фредерик: Именно. В любом случае,

нас не будет несколько дней. Я не могу

одолжить тебе ничего сверх того, что уже дал.

Реджинальд: Куда это вы,

интересно?

Фредерик: В маленькую приморскую

деревушку в штате Мэн, в буклете

обещают красивые закаты и отличные

пляжи для прогулок.

Я наконец-то официально сделаю

предложение Кэсси.

И надеюсь набраться смелости спросить

её насчёт того, что она хочет делать с «этой

всей смертностью», как ты выразился на днях.

Реджинальд: ЧУВАК. Это потрясающе!

Я в очень рад за тебя, дружище.

фредерик: Я тоже в восторге.

Реджинальд: Нервничаешь?

Фредерик: До смерти.

Реджинальд: Ты справишься, чувак.

И ещё… можно я зайду

в вашу квартиру, пока вас не будет?

Фредерик: АБСОЛЮТНО нет.

Не после того, что ты сотворил с

нашим камином.

Реджинальд: Я же извинился.

Фредерик: Извинение принято.

Но мой ответ остаётся прежним — нет.

Реджинальд: ладно-ладно, просто

надену то, что у меня есть в шкафу.

Фредерик: Только не надевай Старого

Пушистика, ничего из того, что ты

стянул из реквизита театра «Степпенвулф»

в восьмидесятых, и уж точно ничего из

своей коллекции перьевых боа.

Реджинальд: ну теперь я

НАДЕНУ всё это ЕЩЁ ЯРЧЕ.

Фредерик: Полагаю, если ты явишься

сам собой — это уже проблема Амелии,

а не моя. Кстати, я так понял, Амелия в

итоге всё же смирилась с идеей брать

вампира с собой на свадебные мероприятия?

Реджинальд: она на удивление сразу

восприняла это нормально??

Фредерик: Правда?

Реджинальд: Ага! Я сам удивился.

Я ожидал, что она закатит

истерику, как Кэсси.

Фредерик: Честно говоря, я тоже.

На самом деле, Летописи утверждают,

что люди в целом воспринимают признания

«я вампир» крайне плохо — с воплями,

кольями и прочим.

Реджинальд: Может, Сэм когда-то рассказал

Амелии о тебе? И теперь она думает, что все

вампиры — как неживой мистер Роджерс?

Фредерик: Кэсси говорит, что Сэм

пообещал ей никому обо мне не рассказывать.

И я совсем НЕ похож на мистера Роджерса.

Реджинальд: Тогда неживой Боб Росс.

В любом случае, может, Сэм просто не

посчитал, что обещание

распространяется на семью.

Фредерик: Хм. Возможно.

А как она отреагировала на новость

о том, что за тобой охотится психованная

банда вампиров-мстителей?

Реджинальд: Она, кажется, вполне

нормально восприняла, что я

беглый вампир!

Фредерик: Не могу в это поверить.

Ты уверен?

Реджинальд: Думаю, да?

Но она засыпала по телефону,

так что я, может, не так понял

этот момент. Скоро уточню.

АМЕЛИЯ

На следующее утро, войдя в свой кабинет, я застала ассистентку Эллен, раскладывающую бумаги на моём столе аккуратными стопками.

— Мне очень жаль, — сказала она, поднимая на меня глаза. — Фонд Уайатт прислал нам ещё одну коробку документов экспресс-доставкой. Они ждали в почтовой комнате, когда я пришла утром.

— Не извиняйся. — Я бросила портфель на одно из кресел с голубой обивкой, предназначенных для редких гостей, и опустилась за стол. — Это буквально твоя работа — приносить мне всё это.

— Знаю, — ответила она. — Просто жаль, что эта папка, похоже, переживёт нас всех.

Эллен развернулась и ушла, оставив меня один на один с нарастающей головной болью.

После ночного звонка от Реджи я плохо спала. Всё-таки не каждый день человек, с которым ты согласилась притворяться парой, звонит среди ночи. Оказывается, вместе с этим приходит и бессонница.

Слишком много подряд проведённых без сна ночей начинали сказываться.

Я надеялась наверстать работу по нескольким делам, которые забросила из-за задания с Фондом Уайатт, но, судя по новой кипе документов, этого точно не случится.

Оставалось надеяться, что в этой партии хотя бы будет ответ на мои последние запросы. Если же снова окажется, что финансовый директор прислал рекламные материалы, сделанные летним стажёром для их страницы в Facebook, или билеты с благотворительного вечера Общества эксангвинации, придётся назначать личную встречу.

Я уже собиралась приступать, когда в дверь постучала Эвелин Андерсон, старший партнёр, с которым я работала чаще всего.

Она никогда не приходила вот так, без предупреждения. Что случилось?

— Эвелин, — сказала я, выпрямившись. — Здравствуйте.

В свои пятьдесят семь, в дорогом костюме и с идеальной причёской, Эвелин выглядела лучше и элегантнее, чем кто угодно в тридцать. Я вдруг остро ощутила, во что сама одета: брюки достаточно тёмные, чтобы скрыть, что им давно пора в химчистку, и единственный кардиган с кресла в спальне, на котором не осталось кошачьей шерсти.

Могло быть хуже. Но меня раздражало чувство разбалансированности. Когда в моей квартире царил хаос, я сама чувствовала себя не в своей тарелке, будто лишённая опоры.

— Как дела? — спросила она.

За семь лет в фирме я могла сосчитать по пальцам, сколько раз Эвелин сама начинала со мной светскую беседу. Я откашлялась, надеясь, что это скроет моё удивление.

— Ну, вы знаете, — сказала я, пытаясь звучать небрежно. — Потихоньку.

Эвелин облокотилась на дверной косяк и сложила худые руки на груди.

— Я знаю, что дело Фонда Уайатт — сущий кошмар, Амелия. И знаю, как усердно ты над ним работаешь.

— Я это ценю, — искренне ответила я.

— Я надеялась, что ты могла бы сделать презентацию по делу Фонда Уайатт для партнёров, когда закончишь с дедлайном, — сказала она.

Моё сердце подпрыгнуло.

— Правда?

Эвелин кивнула.

— Я давно хочу, чтобы фирма уделяла больше внимания поддержке некоммерческих организаций. — Она улыбнулась мне. — После той отличной работы, что ты проделала с этим делом, именно ты идеально подошла бы, чтобы помочь мне убедить остальных партнёров.

Я не могла поверить своим ушам. Вероятнее всего, моё партнёрство и так было почти решённым вопросом, но дополнительное внимание тех, кто будет голосовать, точно не повредит.

И хотя мысль о том, чтобы провести хоть ещё минуту за этим ужасным делом, вызывала отвращение, и хотя больше всего на свете мне хотелось сказать Эвелин, что от этого клиента нужно избавляться, я понимала, какую невероятную похвалу и возможность сейчас получаю.

— Я с удовольствием представлю это дело, — сказала я. И действительно так думала.

— Отлично, — сказала Эвелин. — Я попрошу своего ассистента назначить встречу с вами и партнёрами примерно через шесть недель. — Она снова улыбнулась. —