Истинные (не) изменяют в марте - Мария Самтенко Страница 20

Ага, как же.

Реналь стоит в дверях, изящно прислонившись к косяку, а я вспоминаю, как Виолетта лежала на столе, задрав ноги, а мой жених двигался между ними, рыча от страсти. Это была не игра. Я видела его внутри нее, видела, как откликается ее тело.

Поверить, что это проверка, может только полная идиотка!

– Ты ведь на самом деле был с ней. По-настоящему. Я… я все видела.

– Увлекся, – разводит руками Реналь. – Понимаешь, это просто физиология. Но люблю я только тебя.

– Но… но… – у меня ком стоит в горле.

Я тоже хочу сказать, что люблю его! И забыть обо всем! Но там слишком много чего забывать! Пощечина! Рваное платье! Оскорбительные слова! А как меня допрашивали? Волокли в суд? А еще я сидела в клетке, а Реналь жаловался кому-то, будто вытащил меня чуть ли не из-под любовника!

– Мари, пойми же, после того танца на балу я стал сомневаться в твоих чувствах! – не отступает бывший жених.

И принимается рассказывать, что придумал это все для того, чтобы проверить меня. Якобы после того злополучного бала! И я бы поверила, но…

Но между нами по-прежнему стоит (лежит!) тень Виолетты. И еще одна тень, в судейской мантии, смотрит холодными глазами – прямо в здании суда, по другую сторону решетки.

– Реналь, я… твой дядя предлагал мне денег за то, чтобы я уехала. Он знал, что это проверка?..

Реналь на мгновение замирает, а потом качает головой:

– Дядюшка Гейден слишком много на себя берет. Уверяю тебя, он хотел как лучше. Ну так что? Ты возвращаешься?

Вернуться? Правда? Начать все сначала? Я понимаю, что не хочу возвращаться, даже если мне сотрут память!

– Ты можешь просто оставить меня в покое?

Угол красивого рта Реналя дергается, а потом… бывший жених опускается передо мной на колени.

И мое сердце трепещет раненой птицей, когда он говорит:

– Прости меня, Марианна. Я понял, что ошибался. Давай вернем все назад.

– Реналь, нет, – качаю головой. – Это невозможно. Даже если ты…

Что там говорил Гейден Аурус? «Если Реналь напишет, что не имеет претензий…»

Интересно, а он уже это написал? Или хочет, чтобы сначала я согласилась вернуть все назад?

Бывший жених поднимается с колен и брезгливо отряхивает светлые брюки.

– Что? Ну, я собирался поехать туда после того, как мы помиримся. Я же пообещал дяде.

– А если мы не помиримся? – зачем-то уточняю я.

– Слушай, если не хочешь возвращаться ко мне, Мари, давай просто договоримся: я подписываю эту проклятую бумажку, а ты не поднимаешь тему с Виолеттой.

Бывший жених смотрит на меня с чуть заметным прищуром, будто намекает: не договоримся – никакой тебе «бумажки».

– То есть ты собираешься меня этим шантажировать?..

Реналь молчит. Обдумывает?

Ну и ладно!

Я уже поворачиваюсь к двери и краем глаза замечаю движение.

Перед глазами вспыхивает воспоминание о том, как он надавал мне пощечин, и я невольно вскидываю руки, чтобы защититься. Закрыть лицо.

Совсем позабыв, что у меня пустой чайник в руках!

Реналь воспринимает это так, будто я намереваюсь прибить его этим чайником, отшатывается в сторону… и радостно сваливается с крыльца! Прямо в кучу с песком!

Ужас!

Он там жив вообще, нет? Шевелится, вроде. И воняет.

Вспоминаю, что вчера я стряхивала в эту сторону использованные лотки. Хотела отнести подальше, а не сооружать вонючую баррикаду рядом с крыльцом, но слишком устала после сдачи крови.

Джади, паршивец, успешно саботировал, так что я плюнула и решила сыпать все сюда, а потом разобраться.

Помню, подумала еще, что запах котиков выветрится за ночь… но не рассчитала концентрацию! Песок перемешался, и теперь амбре дошло даже до меня!

Поворочавшись в горе песка, Реналь встает и отряхивает с костюма… скажем так, твердое содержимое кошачьего лотка. Ну, то есть где-то твердое, а где-то – не совсем.

– Марианна, ты… ты…

Дальше следует нечто длинное и непечатное, плавно переходящее в угрозы насчет нового суда и тюрьмы.

Что?! И он еще смеет – после всего?!

– А что ты хотел?! – кричу я с крыльца. – И… и не надо про мой характер! До нашей «свадьбы» он был нормальный!

Реналю нечего возразить, и он уползает в закат. В смысле, уходит в карету, всячески демонстрируя осуждение своей уже не очень-то белой спиной!

А я возвращаюсь в приют, бросаю пустой чайник на кухне и прямо тут же сажусь реветь.

Глава 15

– …а потом Марианна схватила чайник и погналась за этим Реналем. А что она орала! Ты бы слышала! – рассказывает Джади.

Лиска сегодня пришла в приют рано, так что бывший карманник вместе с завтраком потчует ее отборными байками.

А что у нас отборное? С кошачьими лотками и моим несостоявшимся женихом, разумеется.

Жаль, я не вижу выражение лица Джади, потому что они сидят на кухне, за столом, и вдвоем поедают яичницу прямо со сковородки. И если я сейчас зайду, то этот рыжий балбес – сначала я подумала, что он блондин, но на солнце ясно видна рыжина – конечно, насчет рассказывать настоящую версию событий. А так он фантазирует будь здоров! Я серьезно, роман можно написать.

О том, как я спустила бывшего жениха с крыльца, избив его чайником и обмакнув мордой в содержимое кошачьего лотка!

– Ну что там, что там? – звенит голос Лиски.

Джади драматически чавкает, но потом все-таки формулирует:

– О! Там была целая речь! Про то, где Марианна видела Реналя вместе с его дядей-судьей и чем они при этом занимались!

– Втроем с Марианной? – шепчет Лиска, понизив голос, но я все равно слышу. – Или вдвоем, между собой?..

Ну все, это уже перебор! Она же потом папе-некроманту будет пересказывать! Да еще и, наверно, в лицах! А у некромантов, как известно, количество тех, кому можно передать сплетню, гораздо больше, чем у людей традиционных профессий!

Резко открываю дверь в кухню и натыкаюсь взглядом на две пары невинных глаз.

– Послушать тебя, так я его спустила с крыльца, стукнула чайником, и под конец погналась за ним до самых ворот!..

– Да, а что? – скалится Джади. – Что-то не так? А! Забыл!