Большая уборка - Вера Волховец Страница 20

Сердечко под скорлупой билось вовсю. Громко, требовательно, будто уже требуя, чтобы я поторапливалась со своим вылуплением.

“На данном этапе происходит формирование магической связи между фамилиаром и его владельцем, поэтому постарайтесь не отвлекаться на посторонние задачи”.

Да хоть потоп пусть будет, я не отвлекусь, я вылупляю дракона! Наслаждаюсь положительной стороной своего попаданства. Их на самом деле пока что было немного!

“Яйцо не будет трескаться сразу. Маленькими трещинками, с разных сторон. Как только заметите первую трещинку — визуализируйте в воображении, каким именно должен быть ваш фамилиар. Цвет чешуи, пол особи, размах крыльев, длина хвоста, наличие зубцов и цвет гребня — все это настраивается под владельца на конечной стадии вылупления. Конечный вид, разумеется, зависит от количества переданной фамиллиару магии и магического потенциала владельца дракона. Примечание — будьте предельно осторожны на этом этапе, скорлупа становится очень хрупкой, а после её разрушения никаких изменений во внешний вид фамилиара уже не произведешь”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍О-о-о, так тут еще и дизайн можно самой заказать, ну держитесь тогда, господа волшебники, сейчас Марьяшка будет креативить.

Для пущего сосредоточения я зажмурилась. Зачем я надула щеки — объяснения не было, но Триш не лез к ведьме с дурацкими вопросами, а больше объясняться мне было не перед кем. Надо — значит, надо.

Первая моя картинка, набросанная в воображении, получилась такой монструозной, что мне пришлось все-таки соизмерять свои желания с действительностью.

Да и незачем нам семнадцать голов, я саму себя еще не знаю как кормить. С одной головой мне все равно было скучно, поэтому я остановилась на трех.

От идеи сделать дракону розовую чешую я отказалась на старте. Не пойдет мне имидж гламурной ведьмы. Остановилась на золотисто-зеленом и темно-зеленом гребне от кончика хвоста до загривка каждой головки. Летающий дракон или водоплавающий?

С одной стороны — в памяти подрыгивали хвостами рыбки из лазурных девочковых мечтаний, с другой — это в чем же мне дракошу плавать пускать? В раковине? До ванной-то комнаты еще не пойми когда докопаемся.

Крылатый. Размах крыльев… Я паршиво разбиралась в аэродинамике и на всякий случай вообразила мощные такие крылышки, чтобы дракоша уж точно поднялся на крыло.

Пол…

Девочку я хочу или мальчика?

Я задумалась, взвешивая “за” и “против”. В общем и целом — без разницы, но все-таки чего я хочу больше? Бантики вязать или мячики бросать?

Во всем оказался виноват Триш.

Он все еще наблюдал за тем, как я вожусь с яйцом, и до того это его заинтересовало, что бьющий хвостом по полу от нетерпения крысюк хлестнул меня по ноге, и это оказалось… Больно.

Я вскрикнула, и инстинктивно сжала пальцы. На скорлупе.

Яйцо сказало “Хруп” и развалилось на части.

— Триш, — тихонько простонала я, желая срочно найти где-нибудь гуманную таблеточку для усыпления дворецких, — я же не закончила настройку!

Триш скорбно сморщил морду, видно было, что ему очень неловко, и бочком-бочком пополз в сторону раковины.

Я же во все глаза уставилась на существо, возящееся передо мной.

Как заказывала — трехголовое, золотисто-зеленое, мимимишное настолько, что хотелось срочно сделать ему козу и покрошить хотя бы хлебушка. Небольшой, ну, для дракона, с трехмесячного котенка. Интересно, а какой будет, когда подрастет?

Оно немного побултыхалось на столе, прорывая белую пленку, в которой оно и вылезло из яйца, потом легло на бочок, глянуло на меня всеми шестью своими золотыми глазами.

— Ну, привет, прелесть, — испытывая крайнюю степень размягчения мозга от передозировки милоты, пропела я сладко.

Дракончик же полежал— полежал, обдумал “прелесть”, решил, что комплимент на хлеб не намажешь, и разревелся! Настоящим, очень похожим на младенческий высоким плачем. Таким пронзительным, что на кухонной люстре задребезжали пыльные стеклянные подвески.

Кажется, он есть хочет...

По крайней мере, памперса, который надо срочно сменить, я у дракоши не наблюдаю. И пальцы мои он больно подозрительно посасывает.

Как это водится у русского человека — сначала мы что-нибудь натворим, и только потом полезем смотреть в инструкцию, как надо было сделать.

В справочник я лезу торопливо, осторожно ладошкой придерживая дракошку, чтоб он-она-оно не свалилось со стола.

Чем его кормить?

У меня тут есть крыс, который очень много косячит, и хвост у него длинный. Это будут мои штрафные санкции!

Смех смехом, а я явственно подумала, что если дракоше не подходит обычная еда, то вылуплять его с моей стороны было несколько скоропалительно. Денег нет, мозгов нет, и чего я, собственно?

“...в первые три недели карликовый дракон должен питаться только гретым молоком, с третьего дня — с добавлением цветочного меда”.

Так, уже легче.

— У нас еще молоко осталось? — я уставилась на Триша, взглядом транслируя ему, что если нет — на сосиски я все-таки дворецкого пущу. Просто так, из любви к мясосодержащим продуктам не очень ясного происхождения.

Молоко нашлось.

Я озадачилась, куда его наливать — не имела ни малейшего понятия, как тут с бутылочками и сосками, а Триш хлопнул себя лапой по лбу.

— Я сейчас, миледи! — пискнул он и испарился, бросив меня одну на произвол душераздирающего зрелища — вопящий от голода дракон.

Предатель. Изменник. Расстреляю!

Только сначала накормлю дракона. Ну, и найду из чего стрелять, конечно. Только сначала все-таки дракон! Иначе паршивая из меня Мать Дракона, если какой-то крыс меня заботит больше.

Я выудила из горы посуды маленькую серебряную ложечку, натерла её щепотью золы, оставшейся в чашке, сполоснула из-под крана.

Делать это и следить, чтобы мое новорожденное чудо не шлепнулось со стола — а я очень нервничала по этому поводу, оказалось достаточно напряженненько.

Боже, это я ж только дракошку завела. А каково матерям с детьми, а? Тоже ведь — только отвернулся, а дите уже в пасть какую-нибудь фигню засунуло…

Вот и мое — присмотрело забытую на столешнице, блестящую на солнце стеклянную пуговицу, и решило, что если драконья мать, то есть я, не имею ни стыда, ни совести, то оно будет кормить себя само.

Выхватить пуговицу успела только чудом, на меня жутко обиделись и куснули меня за палец беззубыми десенками.

Да-да, боюсь-боюсь!

— Ну зачем же мы будем есть всякую бяку, радость моя, — ласково поинтересовалась я, капая из бутыли молока в ложку. А из ложки — уже в одну из распахнутых во всю ширь пастей.

Вкус капли молока драконышу понравился, и он восторженно завозился и начал бодать меня в руку головой, требуя добавки.

Марьяша, как мама— птица, которая