Сердце ко Дню Валентина - Лекси Эсме Страница 2

Похоже, в этом году ты и правда проведёшь День святого Валентина в одиночестве, — поддразнивает она, хитро улыбаясь.

Моё сердце будто спотыкается об собственный ритм, когда эти слова достигают ушей. Она даже не представляет, как сильно меня пугает эта мысль.

Каждый год, ещё будучи подростками, мы проводили этот праздник вместе — потому что «к чёрту парней», как моя сестра когда — то очень изящно выразилась. Десять лет спустя мы всё ещё придерживаемся традиции — всё из — за того, что когда — то бывший Алисии продинамил её на свидании на День Валентина. Очень по — взрослому, конечно. Но теперь я действительно могу оказаться одна — потому что через пару недель моя сестра может умереть.

Я натягиваю улыбку, пытаясь задавить поднимающиеся эмоции:

— Не верю тебе. — но, несмотря на мою попытку держаться, глаза предательски щиплет. — А как же "к чёрту парней"?

Алисия слабо хохочет, уголки её губ криво поднимаются.

— Но доктор Хэнсон не просто парень. Я видела очертания его члена. Это тот ещё мужик.

— Пожалуйста, хватит, — умоляю я. — Я хочу в следующий раз смотреть ему в глаза с серьёзным выражением лица. — мы обе смеёмся.

— Можешь сама его трахнуть, сейчас как раз тот самый сезон, да и тебе это не помешало бы. — я сверлю её взглядом, а она смеётся ещё громче и показывает мне средний палец. — Ты всё равно когда — нибудь кольцо на палец наденешь.

— Кольцо на другой палец надевается.

Алисия продолжает смеяться. Но под шутками я чувствую другое: её страх оставить меня одну. Её желание, чтобы у меня хватило сил и смелости жить дальше. Вдруг её желание становится слишком реальным — она уже приняла то, что ждёт её в конце той битвы, которую она ведёт из последних сил.

— Ладно, главное сейчас это чтобы ты выложилась на презентации. Можешь взять пару дней, чтобы быть со мной, но что бы ни случилось, пообещай, что ты не сдашься. — она упирается руками в матрас, пытаясь приподняться, давя в себе кашель. — Ну, я тебя не задерживаю… просто знай, что я тобой горжусь.

— Перестань звучать так, будто всё решено. — я пытаюсь улыбнуться. — Ты ещё будешь гордиться мной.

Но времени даже на мелкие разговоры уже почти нет. Кашель возвращается с яростью — и теперь кровь покрывает её губы, стекая по подбородку. Я бросаюсь к кнопке вызова, отчаянно желая, чтобы медсестра пришла быстрее, пока Алисия хватает себя за грудь.

Медсестра выталкивает меня в коридор, подаёт кислород, а рука сестры всё сильнее сжимает грудь. И всё, что я слышу — глухой гул люминесцентных ламп, шипение кислородного аппарата и беспощадные сигналы монитора.

Время словно застыло, пока я жду снаружи, мучительно размышляя — не станет ли этот день последним для Алисии. Кажется, проходят часы, прежде чем я наконец вижу врача. И когда он появляется, грудь снова сжимает, и мне приходится сдерживать подступающие слёзы.

Я захожу в небольшой кабинет доктора Хэнсона и с напряжением сажусь напротив него за стол.

— Мисс Коулман, — приветствует меня он с мягкой улыбкой и сочувственным взглядом. Его спокойные серые глаза излучают тёплую, успокаивающую энергию. В сочетании с его высоким ростом и аккуратно уложенными, светлыми волосами с элегантной волной, не удивительно, что моя сестра так им очарована.

Я ненавижу, что не могу ненавидеть человека, который не может её спасти. Хотя знаю, что он ни в чём не виноват.

— Доктор Хэнсон, — отвечаю я и тихо добавляю — Извините, что мы не смогли поговорить вчера.

Он едва заметно качает головой.

— Не стоит извиняться, я всё понимаю. У каждого свой путь переживания горя, а вы проходите через очень тяжёлое время.

В его голосе слышится искреннее сожаление.

Вчера он сказал мне, что без операции надежды нет, а донорского сердца так и не нашли. Я не смогла выдержать и разрыдалась. Ему пришлось ждать, пока я снова смогу говорить. Я даже не помню, сколько времени мне понадобилось, чтобы прийти в себя.

— Мне казалось… что сегодня ей было лучше, — говорю я дрожащим голосом, пытаясь отвести внимание от себя. С усилием сдерживаю новую волну слёз, отчаянно желая услышать хоть что — нибудь обнадёживающее. Хотя бы намёк на то, что всё может быть иначе.

Доктор Хэнсон слабо улыбается:

— Ваша сестра — настоящее чудо, мисс Коулман, — он делает паузу, затем голос его становится тише:

— Но, к сожалению, её состояние… не изменилось.

Мои плечи бессильно опускаются.

Он прочищает горло:

— Возможно, вам стоит подумать о хосписе — чтобы обеспечить ей комфорт в последние дни…

— Нет! — выкрикиваю я, и мой голос резко раздаётся по комнате, пугая нас обоих. Я выдыхаю, собираюсь и говорю твёрже, спокойнее:

— Нет, сэр. Я не собираюсь сдаваться. Забрать её домой, чтобы просто ждать смерти? Это не вариант. Как бы красиво вы это ни называли.

Доктор Хэнсон молчит — возможно, оценивает мою вменяемость. Но мне всё равно. Как объяснить ему, что если для него Алисия очередной пациент, то для меня она — всё? Она стала мне родителем, когда мы потеряли маму и папу. Она была моей опорой, когда мне нужна была сестра. И моим лучшим другом, когда мне был нужен кто — то рядом.

Алисия ходила в вечернюю школу и одновременно работала, чтобы мы могли есть. А когда нашла своё призвание: помогать людям — она отдавала себя обществу, волонтёрству, заботе… Пока вдруг не смогла. Потому что такой она была — всегда давала другим больше, чем получала.

Как я могла объяснить доктору, что не могу сдаться? Если бы я оказалась на её месте, Алисия без колебаний украла бы сердце, если бы это спасло меня.

Эта мысль заставляет меня замереть, когда всё внезапно встаёт на свои места: Алесия украла бы сердце, если бы пришлось! Меня пробирает дрожь, и это всё, что мне нужно для решимости.

— Мисс Коулман? — голос доктора Хансона возвращает меня в настоящее, он хмурится в недоумении. Он звал меня?

Я резко поднимаю голову, чувство вины разливается по моим венам, пока моё зрение проясняется.

— Простите, доктор, — говорю я, не в силах скрыть страх в голосе. — Что вы сказали?

— Ваша сестра предложила нам начать изучать паллиативную¹ помощь, — говорит он спустя мгновение.

Это осознание разрывает меня, но моя решимость крепнет. Алесия, возможно, больше не может бороться, но я могу сделать это вместо неё.

— Я немедленно приступлю к организации.

Я быстро встаю