Кедр и гвоздика - Александра Дмитриевна Рябкина Страница 2

уже само по себе как бы ни черта себе событие. Но то, что засранец теперь являлся мужем Микаэлы, возносил этот факт на один уровень с цунами в Индонезии [1], ураганом «Катрина» [2] и пожарами в Австралии [3]. Проще говоря, неожиданное и совершенно незапланированное замужество с Майклом Фостером стало гребаным личным «всемирным катаклизмом» Микаэлы.

Она бы и рада была что-то сказать, попробовать угрожать Майклу, наорать на него, возможно, даже ударить, но сил осталось только на то, чтобы не сойти с ума.

– Худой Элвис проводил церемонию в другом казино, прости, не смог его отвлечь.

Актер из Майкла вышел безупречный, ведь он с такой идеальной обреченностью сожалел о выборе священника Элвиса Пресли. В остальном же Майкл выглядел настолько удовлетворенным, что хотелось подпортить его довольную мину. Весь такой безукоризненный, идеальный до кончиков волос и счастливый, он потянулся, словно огромный и досыта наевшийся кот.

Несколько бабочек в животе пробудились от векового сна и начали щекотать своими крылышками внутренности, когда этот – до безобразия, до гребаных мизинчиков на ногах – роскошный мужчина откинул одеяло в сторону и поднялся на ноги. Раньше Микаэла не замечала за собой излишней привязанности к мужчинам, хоть и считала некоторых из них довольно симпатичными.

Но, смотря на рельефную и такую по-мужски притягательную спину, Микаэла осознавала, что не может оторвать взгляда от Майкла. Это было выше ее сил. И выше любых законов логики. Можно смело сказать, что здесь и сейчас работали только законы природы. И чертова несправедливость этого мира.

Пока для подавляющего большинства человеческого общества Микаэла и Майкл оставались владельцами казино и отелей, куда захаживали сотни гостей, для их собственного мира, сокрытого от взгляда простых обывателей, они были такими же одинаковыми и одновременно разными, как полюсы магнита.

Она олицетворяла чистоту крови и стать рожденных ругару, а он, несмотря на собственные успехи, оставался просто укушенным полуволком. Все тот же ругару, но с позорным для перевертышей прошлым человека. Столь одинаковые, но в то же время разные в глазах сливок общества.

– Боже.

Микаэла села на кровати и, прислонившись к изголовью, запустила пальцы в белоснежные волосы. Очень давно, когда ей было семнадцать лет, она во всех красках представляла роскошную свадьбу, где она была счастливой невестой в белом платье, а он безотрывно следовал за ней с саркастичной улыбкой на губах и безмерно нежными чувствами в сердце.

Но то происходило чуть ли не десять лет назад, когда они были глупыми юнцами, которые думали, что могут сами устанавливать правила жизни. Те времена прошли. Теперь им обоим было около тридцати, они были успешны, молоды – по меркам ругару, конечно, – но невероятно одиноки. Вот они, прелести взрослой жизни, когда у тебя есть все, кроме времени и простого человеческого тепла.

– Я хотел извиниться.

Слова из уст Майкла звучали искренне, но, какое несчастье, Микаэла не собиралась его слушать. С каждой минутой шум в ушах усиливался, а мысли никак не укладывались в голове. Микаэла сидела в своей комнате, пусть и разрушенной до основания, ощущала аромат кедра, который принадлежал Майклу, чувствовала ту незримую и столь тонкую связь между ними, но все равно не могла смириться с его предательством.

Он был ее парой.

Парой, которая на протяжении десяти лет водила ее за нос и оставляла след на волосах. Каждая новая обесцвеченная прядь становилась напоминанием Микаэле об очередной победе ее пары…

– Это уже не исправить. – Микаэла откинула за спину белоснежные волосы, которые еще десять лет назад по воле юношеского бунта были вымазаны чуть ли не во все цвета радуги. – Тебе лучше уйти.

– Мика… – Майкл попытался подойти к ней, но Микаэла одним взглядом по-волчьи сверкнувших глаз заставила его остановиться, посылая немое предупреждение. – Я не знал…

Очередная ложь. Хотя… Микаэла была обиженной женщиной, которая сейчас не желала разбираться в сложившейся ситуации.

И пусть Майкл казался искренним, честным, преданным до мозга костей, но она все равно не стала бы его слушать в эту самую секунду. Хотелось побыть одной. А поговорить? Чуть позже. Когда в голове перестанет царить такой же хаос, как и в этой комнате.

Внутренний зверь, который в силу своей природы был не очень активным и не подавлял человеческие эмоции, лениво и с легким презрением уставился на Майкла. Да, волчица ощущала в нем свою пару, знала, что он будет с ней до последнего вздоха, подарит ей лучшую жизнь и, возможно, станет настоящей опорой, но в прошлом было сделано слишком много того, что оставило неизгладимый след на по-человечески ранимых сердце и душе.

И пусть большинство ругару игнорировали измены своей пары, которые происходили до заявления прав друг на друга из-за непомерного либидо и оставляли безобразные белые пряди на голове, Микаэла не могла не обращать на них внимания. Это ранило ее сильнее, чем она могла представить. Ведь, черт возьми, Майкл даже не связывался с ней! Даже не написал ни одной эсэмэски за десять гребаных лет!

Но стоило ему снова появиться в жизни Микаэлы, как он пробрался ей под кожу, в очередной раз заполнил собой ее сердце, и его чертова саркастичная улыбка опять стала оживлять бабочек в животе, а сегодня, стоило забыться, Фостер и вовсе занял бо́льшую часть ее кровати! Это сводило с ума.

Они молча смотрели друг на друга, будто не было стольких лет разлуки и никто из них не делал больно другому. Тишина была комфортной. И пусть Микаэла никогда не признается в этом самой себе, она обрадовалась встрече с Майклом Фостером. Ей просто требовалось время, чтобы сразиться с внутренними демонами.

– Ты не мог не знать. – Микаэла поднялась с кровати, замотавшись в смятую простынь, и подошла к туалетному столику. Ей жизненно необходимо было посмотреть на то, как она выглядела в эту секунду. Господи… Нет, конечно, она предполагала, что была несколько помята, но даже в самом страшном сне не могла представить, что макияж мог так сильно растечься. Нужно было срочно что-то сделать и с волосами. Они спутанным колтуном заставляли кожу головы зудеть. К счастью, расческа была найдена в ящике столика. Точно там, где в последний раз Микаэла ее и видела, а не в очередном непредсказуемом месте.

– Когда-то я рассказывала тебе, что Всемирный потоп, Ной, его громадный ковчег – это не просто сказка, не просто вера. Каждой твари по паре. И, судя по всему, мне досталась та еще тварь. – Микаэла смотрела в зеркало на Майкла и видела, с какой немой грустью он