Когда ангелы смеются - Ирина Игоревна Седова Страница 19

– Вообще-то я отлично плаваю, – пожал плечами Киллиан.

– Ты можешь там на дне за что-нибудь зацепиться.

Следовало признать: замечание было мудрым.

– Мы будем передвигаться только проложенными тропами, – сказал он, помедлив. – Мне тоже показалось странным, что экскурсовод ни словом не обмолвился о руднике, а когда я спросил, почему туда никого не водят, он ответил, что там не на что смотреть.

– Не на что? – изумилась девчонка. – Да там такую экспозицию можно устроить, что у посетителей глаза от восторга треугольными станут. Там наглядные экспонаты прямо на земле и вход в штольню, там можно восстановить навесы, под которыми происходило дробление и плавка руды, изобразить макеты, как происходил отжиг примитивным способом. Все можно было бы чуть ли не потрогать. Думаешь, мало желающих нашлось бы окунуться в жизнь первобытных ремесленников?

– Думаю, что если не плакатики повесить, а реальные кучи руды изобразить, то сюда бы тоже народ начал захаживать, - усмехнулся Киллиан ее горячности. – Но муниципалитет, скорее всего, этого не хочет. По какой-то причине «отцы города» были бы рады, если бы вообще про добычу меди на острове Росс ученый мир забыл. Кстати, сколько сейчас на твоих часах времени?

– Уже вечер. Мы больше никуда не успеем.

– Ну и отлично. Давай напоследок прогуляемся до «Скалы губернатора», полюбуемся видом на горы на противоположном берегу и вернемся в Килларни.

Часть I. Глава 8

Часть I. Глава восьмая

Киллиан немножко лукавил. Он не на горы хотел полюбоваться – ему просто не хотелось отсюда уходить. Природа этого уединенного по ирландским меркам острова, не испорченная толпами туристов, ничуть не походила на объеденные крупным и мелким рогатым скотом склоны Дингла. Воздух был насыщен запахом листвы, и пели лесные птицы.

– Ой! – сказала девчонка, указав рукой под куст, мимо которого они как раз проходили.

Киллиан повернул голову – на пригорке лежал, подогнув под себя ноги, олень. Самый настоящий. Вот только темно-коричневые бока благородного животного тяжело вздымались и опускались – он умирал. Лучше было этого лесного обитателя не трогать, потому что, похоже, он был уже в агонии. Да и вряд ли поблизости была хоть одна ветклиника.

Но девчонка, конечно же, вознамерилась зверя непременно спасти и немедленно кинулась его осматривать.

– Смотри, у него ножка поранена! – показала она на опухоль с созревшим нарывом возле копыта животного. – И пить оно хочет. Сейчас-сейчас, потерпи немного!

Она раскрыла свою неизменно и всюду сопровождавшую ее сумку, достала оттуда складной стакан, протянула его Киллиану и велела тоном, не допускавшим возражений:

– Сходи, набери водицы, пока я рану обработаю.

Возражать смысла не имело – было известно, что если на русскую туристку напал приступ оказания кому-то помощи, то препятствовать этому бесполезно. Так что пока Киллиан искал место, где можно было половчее спуститься к озеру, пока возвращался, процесс обработки раны уже шел полным ходом.

Вот только состав, который шустрая девицы для этого применила, вызвал у Киллиана оторопь – она поливала ватку, которой обтирала порез, из фляжки, которую вручила ему она дорогу Алва!

– Ты что творишь? – прошипел тот.

– А в чем дело? – повернула девчонка к нему лицо. – Ты сам говорил, что этот состав очень хорошо заживляет раны. Да ты не беспокойся, я все за нами уберу, до последней бумажечки… Я сейчас сделаю ладони ковшичком, а ты налей мне туда воды и приподними животному морду, чтобы оно могло попить.

Киллиан набрал в грудь воздуха и выдохнул – возмущаться было уже поздно.

– У тебя тоже рука поцарапана, – мрачно проговорил он. – Вот здесь, с тыльной стороны ладони.

– Где? А, ерунда, заживет! Впрочем, если уж тебе так хочется, помажу и себе.

Она действительно оторвала от рулона в упаковке еще один клочок ваты, наклонила горловину фляжки и протерла себе обе руки, аккуратно собрала в полиэтиленовый пакетик куски бумажной салфетки и прочие следы медицинского вмешательства и удовлетворенно произнесла:

– Смотри! Твой олень заснул! Видишь, как он теперь спокойно дышит?

– Вижу, – буркнул Киллиан, недовольный проявленной слабостью. – Идем скорее, я хочу побывать на легендарной скале, пока ты еще кого-нибудь не принялась лечить. Держись за меня, чтобы я тебя чувствовал.

Он видел, что девчонка тоже, как и олень, принялась засыпать, причем прямо на ходу, а тащить ее наверх на руках ему как-то не хотелось.

Впрочем, они дошли. Но любовался на горный пейзаж над озером Киллиан уже один – дотянув до заветного места, девица опустилась на мягкую изумрудную траву – и отключилась. Сняв с ее плеча сумку, Киллиан подложил ее ей под голову и принялся любоваться природой – той самой, с которой ему не хотелось расставаться. У него был где-то час времени, когда он никому ничего не был должен и никто ему не мог помешать.

Час полного уединения. И он насладился им вполне.

Не сказать, чтобы его здесь что-то потрясало или могло потрясти – наоборот, нравилась именно обыденность пейзажа: просто озеро, с самыми обычными горами справа, которые загораживал самый обычный мыс с зеленым кустарником и деревьями.

И выступающие из воды камни тоже не потрясали экзотичностью, как и берег на противоположной стороне. Отсюда озеро казалось большим, а если выбрать правильный ракурс, то даже огромным. Сегодня вновь стояла ясная погода, и вполне можно было представить себе, будто Киллиан находится в родной Шотландии. Хотя представлять, конечно же, было глупо – там тоже все изменилось, и даже найти свою родину он не сможет никогда…

Глаза его между тем повернулись на мирно спящую возле его ног девицу, и мысли невольно перебежали к ней. Сейчас, когда на лице наследницы скифов не было ни единой морщинки, Киллиан смог оценить его более объективно. И вынужден был признать правоту Дорана: это лицо было по-своему красиво.

Да и фигурка тоже неплоха, если не придираться и не втискивать ее габариты в строгие шаблоны модельного бизнеса. То есть, ноги росли не от ушей, и руки были далеки от аристократизма – скорее рабочие, чего не полагалось бы иметь представительнице умственного труда…

Но ведь и Киллиан был не великан… И никогда не нравились ему женщины, на которых требовалось смотреть задрав голову! Он всегда выбирал низкорослых, и не только